Ветка
Шрифт:
– В машину, - отчеканил Торек.
– Это твари. Семь штук.
Я бросила все, что не успела собрать и кинулась к автомобилю. Но водитель не спешил. Поднял с земли оставленную посуду, банку с икрой аккуратно закрыл крышкой и только после этого направился ко мне. Открыл заднюю дверь и все сложил на сиденье. Даже мою ложку не забыл! Я была в такой панике, что просто не могла ничего сказать. В свете фар увидела фигуру, передвигающуюся прыжками на четырех конечностях. На ее ногах до сих пор сохранилась расхлябанная обувь, производящая при соприкосновении с асфальтом противный шорох. Я вскрикнула. А Торек, так и оставаясь снаружи, сказал спокойно:
– Смотри. После этого нам будет легче разговаривать.
Я вжалась в кресло с такой силой, что затрещали шейные позвонки. Все двери были закрыты, твари вряд
Торек вышел на освещенную фарами площадку впереди. Тварь остановилась в метре от него и принюхалась. Потом покрутила головой и равнодушно проскакала мимо в поисках новой добычи. Что?! Что происходит? Даже если он уже заражен, они бы не упустили такую дичь. Точно так же поступили и остальные шестеро тварей. Они не воспринимали этого психа как еду! Предметом их интереса стало мое убежище - возможно, человеческий запах все же пробивался наружу. Один уже прижался к стеклу с моей стороны, пачкая его слюной. Торек подошел и с силой пнул его, заставив отлететь далеко в сторону. И только после этого спокойно обошел машину и сел рядом со мной. Очень скоро мы оставили мерзкую семейку позади.
– Теперь ты готова мне верить?
Кажется, я начала дышать.
– Д-да. Даже в веточки, исполняющие желания.
– Совсем другое дело, - он улыбнулся.
Мне понадобилось много времени, чтобы сформулировать первый вопрос:
– У тебя иммунитет?
– Можно и так сказать. Но давай сначала закончим разговор о веточках. Все, что я тебе рассказал, правда.
Хорошо. Если он хочет посвящать меня в подробности истории по какому-то определенному порядку, то так тому и быть. Я еще раз пристально рассмотрела его внешность. В принципе, совершенно обычный человек. Наверное, не больше двадцати пяти, но очень рослый, а массивное телосложение добавляет ему мужественности. Черты лица будто грубо высечены из камня. Глаза светлые - серые или голубые. Большие ладони спокойно лежат на руле. Переварив шок, дрожащим голосом я решила продолжать разговор, потому что интерес к нему возрос многократно:
– Ладно. Значит, так: Ранцев захотел получить Нобелевскую премию, а ветка выполнила его желание. Она убила всех других претендентов, одним из которых оказался ученый в местной лаборатории. И его смерть спровоцировала какой-то хаос среди персонала, из-за чего вирус вырвался. И Ранцев не умрет, пока его желание не исполнится.
– Да. Если без подробностей.
– И эту ветку ты забрал из квартиры Ранцева? А о нем ты узнал из-за чудесного исцеления в Нижнем Новгороде.
– Да. Если без подробностей.
– Ну так и зачем мы туда едем?
– Мы ищем исход. Чтобы все остановить, мы можем просто сжечь ветку. Но тогда то, что уже произошло, не исправить. Сто семьдесят миллионов жизней, полная разбалансировка экосистемы - ты ведь заметила, что даже птицы куда-то делись? Я не знаю, они тоже заразились или им просто нечем питаться, так как твари выловили каждую гусеницу и таракана... Про животных и говорить нечего - им вирус передается точно, сама, наверное, видела зараженных домашних питомцев. Даже если прямо сейчас все прекратится, даже если все твари мгновенно излечатся, а в этом мы не можем быть уверены, человечество еще долго будет на грани выживания. Все уже слишком плохо, чтобы остановиться на этой точке. Поэтому этот вариант мы оставим на самый крайний случай. А пока попытаемся сделать так, чтобы этого всего вообще не произошло.
– Это возможно?! У нас есть ветка! Значит, мы можем загадать такое желание?
– теперь я уже ему верила, и сердце остановилось под тяжестью надежды.
– Чтобы вирус не вырвался! Или пусть та женщина умерла бы от рака. Или... И мир бы вернулся к той точке!
– Можем и загадать. Но тогда случится что-то другое. Не могу сказать, что именно, но сравнимое с текущим положением дел. Желания исполняются всегда, но всегда приводят к ужасным последствиям. Первое желание дает инерцию, а дальше события складываются так, что катастрофа только разгоняется. Неважно, что именно пожелал человек,
– О... То есть мы ищем профессора Ранцева?
– Нет. Он не был первым. В тетради записано, что ему подарили «странное растение» за то, что он вылечил пациентку. То есть первое чудо произошло до того, как ветка оказалась у него. Думаю, именно она и была той самой первой. Она пожелала вылечиться от рака.
– Логично. А если она уже мертва?
– Если она первая, то это невозможно. Первый не может умереть или даже заболеть. Уж поверь, мы проверяли. Если же кто-то был до нее, а сама эта Данченко уже мертва, то мы не сможем узнать, кто дал ей эту ветку. Или если мы ее вовсе не найдем... Тогда у нас останется только плохой вариант.
– Ты сказал: «Мы проверяли»? Кто... вы?
– Давай ты сейчас поспишь, а разговор продолжим позже?
Я послушно прикрыла глаза и всеми силами постаралась отвлечься. Но мысли путались в голове, и им нужен был выход. Поэтому кое-как выждав некоторое время, я снова подняла голову.
– Не смогу уснуть. Торек... Ты - не человек?
Он рассмеялся, но как-то тихо и грустно.
– Человек. Но... Ладно, теперь, когда ты узнала конец, послушай теперь и начало.
Я кивнула. Когда-то, в прошлой жизни, мои мозги бы вскипели от такого рассказа, но не сейчас. Теперь я уже не та студентка, флиртующая с парнями и мечтающая только о новых шмотках, не та наивная дура, которая подшучивала над странным увлечением отца и спорила с матерью из-за каждой ерунды... Эта неправдоподобная история, рассказанная моим очень необычным спутником, содержала одно единственное, но самое важное зерно - надежду. Я хотела верить, что все это правда, потому и верила, потому с благодарностью ловила каждое его слово. Отчетливо осознала, что именно в этот момент находилась в самом центре мира, и только тут точка начала моей религии, которая неоспорима, которая вера. В то, что столько людей останутся живы, что я никогда не узнаю, что такое голод и одиночество, никогда не увижу, как бывшие люди едят других людей, никогда не почувствую настоящий страх. И те, кто пережил то, что я, тоже поверили бы ему. Я подумала о своей кукле, найденной в одном из дачных домиков посреди моего бесконечного ада. Она, конечно, лежала позади, самая ценная из моих вещей. Вспомнила, что обнимала ее перед сном, как самое дорогое на свете существо, что пела ей песни, как мать младенцу, и даже брала с собой на вылазки, чтобы было с кем поболтать. И сейчас этот парень говорит, что этой куклы в моей жизни могло и не быть. Вместо нее будут люди... Я готова была положить свою жизнь на то, что все это - правда. Я буду верить до самого конца. Потому что лучше умереть с надеждой, чем жить без нее.
Протянув руку, я кончиками пальцев коснулась его щеки, не в силах выразить, что сейчас чувствовала, благодарная за то, что он подарил мне, и за то, что я сейчас в самом основании воронки, с которого начинается Вселенная. Он чуть улыбнулся, почувствовав мое прикосновение, и все поняв без слов, начал:
– Нас семеро, и мы родились очень давно. Наш народ потом называли норманнами, варягами, вендами или викингами. Мы... загадали желание.
3. Здравствуй, новый чудный мир
Я разинула рот, но удержала возглас удивления. Тем временем он продолжал:
– На нашу деревню напали враги. В тот день погибли очень многие... все наши родичи. Я и шесть моих братьев были захвачены в плен, но потом удалось сбежать. И мы ушли далеко на север, в поисках нового пристанища. В нашем долгом походе впервые и натолкнулись на Синее Древо. Оно цвело, несмотря на лютый холод, и мы поразились этому чуду. Уверовав, что это знак от богов, остались рядом со святым местом, как мы тогда посчитали. Все началось тогда, когда старший брат, вспомнив о наших утратах, сказал: «Я не боюсь смерти, но меня страшит, что мы бежим от наших врагов, вместо мести за смерть отца». Ему ответил другой: «Нас всего семеро, а врагов - сотня!». И тогда первый крикнул сгоряча: «Хотел бы я, чтобы мы были сильны и бессмертны, как боги!».