Ветувьяр
Шрифт:
Эти мысли давно поселились в ее голове, и он не знал, как девушку от них отвадить. Ему нравилось быть с Ингердой, нравились ее руки, волосы, лицо, фигура. Нравилась она сама, но к чему-то большему он был не готов.
Наверное, такая нерешительность могла оказаться для короля роковой, но Тейвон ничего не мог с собой поделать. О женитьбе, а тем более о детях он даже не думал, лишь знал, что когда-то настанет день, когда придется искать наследника. Тогда, быть может, он вспомнит об этом разговоре, но пока все это
— Я не думаю, что нам стоит с этим торопиться, — Тейвон нежно взял Ингерду за запястье, — Тем более, пока по земле рыскают камарилы.
— Они были всегда. И будут. — Твердо заявила она, — Что было бы с ветувьярами, не останьтесь у вашего отца вы с Реморой?
— Только ты. Одна ты, — Кивнул Тейвон, — Но что ты предлагаешь? Родить десятерых?
— Нет, я предлагаю тебе перестать видеть во мне лишь развлечение. За восемь лет ты мог разглядеть что-то еще. Не игрушку, а королеву.
Он не помнил, ответил ли что-то на эти слова, но догонять ее не стал. Ингерда всегда уходила так же быстро, как и появлялась, и в тот момент Тейвон думал, что в этом их разговоре нет ничего примечательного.
После того, как она ушла, задув за собой свечу, он уснул, а на следующий день пришло письмо от Престона, и короля Тейвона сменил адмирал Джеррет. Прошло восемь месяцев для Джера и два дня для него, но та ночь почти забылась.
А ничем не примечательный разговор оказался последним.
*
Под каменными сводами монастыря умильно журчал фонтанчик, украшающий небольшой внутренний садик. Сквозь серые зубчатые стены проглядывало дымчато-блеклое небо и просачивался промозглый, колючий от неприятной измороси ветер.
Тейвон пожалел, что не надел что-нибудь потеплее любимого камзола, и потер озябшие руки.
— Простынешь, — Посулил устроившийся на краю фонтана Эйден, — Накинул бы хоть плащ…
— Обойдусь, — Бросил Тейвон, прислушиваясь к шагам, что раздались из глубины монастыря.
— Идет что ли? — Эйден поспешно вскочил на ноги, поправляя легкие доспехи и темно-серый плащ за спиной.
— Похоже на то.
Геллиус не стал обременять себя свитой, хотя главе ордена полагались и помощники и, какая-никакая, стража. Он медленно спустился в садик и заговорил, только поравнявшись с Тейвоном.
— Ваше Величество, — Поздоровался он, склонив голову, — Граф Интлер.
Как и положено, Тейвон приложился губами к протянутой холодной руке, после чего то же самое сделал Эйден.
Тейвон помнил Геллиуса с самого раннего детства, он учил их с Реморой не только богословию, но и основам ветувьярского естества, особым правилам и законам, чуждым простым людям и обязательным для потомков королевы Этиды. И все эти годы глава ордена Двух Лиц, кажется, лишенный всего земного и человеческого, удивительным образом не менялся, заставляя думать, что время
Но сейчас Тейвон посмотрел на своего давнего наставника и понял, что тот наконец-то начал стареть — на бледном лице, похожем на гипсовую статую, появились тонкие морщины, под ясными, но бесцветными глазами пролегли круги, а сухощавое тело под бесформенным черным одеянием стало еще тоньше.
И все же больше сорока ему ни за что не дашь — даже снежно-белые волосы не собьют с толку — хотя по подсчетам Тейвона ему должно быть около восьмидесяти. Видимо, богоугодный образ жизни способен и не на такое…
— Как долго вы еще здесь пробудете? — Поинтересовался Тейвон.
— Не думаю, что больше недели, — Геллиус сцепил тонкие пальцы в замок и медленно двинулся по саду, — Здешний монастырь прекрасен, но я привязан к острову и не могу долго оставаться на большой земле.
— В нашем с Реморой детстве было иначе.
— Тогда я был не в пример моложе, — Пожал плечами странный человек, лишенный возраста, но при этом говорящий о нем, — Вы хотели поговорить об убийстве?
Холодные глаза смотрели не на Тейвона, а на Эйдена, и тот счел нужным объясниться:
— Я все знаю, Ваше Святейшество.
— Я счел необходимым поставить командующего городской гвардией в известность, — Подхватил Тейвон, — Если камарил еще в Анкалене, он может выдать себя…
— Поначалу я тоже так подумал, — Спокойный голос стал громче и начал чуть больше подходить этому высокому худому человеку, — Но потом мое внимание привлекло кое-что еще…
— Камарилы не оставляют в живых второго ветувьяра, — Подхватил его догадку Эйден, — Для этого их учат древнекирацийскому.
— Когда смиренные братья нашли Ингерду, она доживала свои последние мгновения и пыталась произнести заклятие перехода, — Взор Геллиуса вновь обратился к Тейвону.
— Ремора мне этого не сказала, — Пожал плечами король, хотя новая подробность если и поколебала его уверенность в причастности камарилов, то незначительно, — Но с той же вероятностью ваши люди могли спугнуть убийцу. Камарилы осторожны, как крысы.
— Это дело требует расследования, — Вмешался Эйден, — Я хочу поговорить с вашими монахами. И с Мерелиндой.
— Девица Вивер не пустила к себе даже меня, — Сообщил Геллиус, — С ней говорила Ее Высочество.
— Мерелинда все равно ничего не вспомнит, — С горечью признал Тейвон, — Один ветувьяр не имеет доступа к разуму и памяти другого, не важно, жив он или мертв. Если на месте убийства была Ингерда, она там и осталась.
— Кому еще могло понадобиться убийство ветувьяра? — Растерянно поинтересовался Эйден.
Геллиус, видимо, не мог спокойно стоять на одном месте — он прошел к фонтану и замер, глядя на мирно текущую воду. Сейчас он как никогда сильно походил на статую.