Ветувьяр
Шрифт:
Кроме стражников, Биркитта и королевских особ в огромном зале не было ни души. Наверное, Ланфорд должен был испытывать какое-то благоговение, глядя на эти древние стены из темного камня, гобелены с ликами древних королей и, собственно, сам трон, на котором сменилось так много великих правителей, но он чувствовал смутную тревогу и совершенно явную усталость. Темные стены всего лишь давили на него, окна давали непозволительно мало света, гобелены казались уродливыми, а трон был просто красиво украшенным стулом — ничего, чем можно бы было восхититься.
Ланфорд шагнул
— Ланфорд Карцелл, один из лучших моих учеников.
Камарил поклонился, как того требовал этикет, и взглянул на короля, внимательно изучающего его взглядом. А взгляд у него был под стать положению — густые темные брови тяжело нависали над глубоко посаженными глазами, и они были одним из двух доказательств того, что Его Величество когда-то был брюнетом. Второе доказательство — его сын — сидело справа. Сейчас же на месте густых темных волос короля красовалась гладкая блестящая лысина, отчего-то придающая владельцу еще более грозный вид.
— А Гаккон Енлис, часом, не твой отец? — Неожиданно улыбнулся король, обращаясь к Ланфорду.
Имя это казалось камарилу смутно знакомым, но монарший вопрос привел его в ступор.
— Нет, — Удивленно качнул головой он.
— Эх, а жаль… Хороший был воин. Только поторопился чутка, — Король рассмеялся, глянув на Биркитта, которой тоже изобразил что-то вроде улыбки, — С этим-то делом торопиться не надо. Глядишь, и сделал бы еще что хорошее…
Смех Его Величества разнесся по залу, и до Ланфорда наконец дошло, за чьего сына принял его король. Гаккон Енлис был тем самым камарилом, который лет двадцать пять назад, потерпев неудачу в Кирации, решил свести счеты с жизнью, не выдержав позора. По мнению Ланфорда это было самонадеянным и глупым поступком, недостойным честного воина.
Биркитт тоже смеялся над королевской шуткой, но Ланфорд не знал, насколько искренне. Не смеялся только он сам и тихо сидящий рядом с отцом наследник, не издавший ни звука за все время, что Ланфорд присутствовал в зале.
По подсчетам камарила, парню должно было быть лет семнадцать, но на этот возраст он не выглядел — мелкий, тщедушный и зашуганный, он чем-то напоминал Ланфорду собственную “обожаемую” невесту, хотя взгляд у принца был довольно взрослый и осмысленный.
В народе про наследника говорили — и, видимо, не врали — что его с рождения мучает какая-то нервная хворь, что-то вроде трясучки, бьющей приступами и убивающей все надежды на то, что человек когда-нибудь сможет взять в руки клинок. Сейчас парень не трясся, но штука, похожая на трость, что стояла возле его трона, угловатое костлявое тело и бледное, словно у мертвеца, лицо, говорили о том, что у принца не все так хорошо со здоровьем.
— Нет, Биркитт, ну скажи — одно лицо ведь! — Продолжал свои рассуждения касательно родословной Ланфорда король, — Ну да ладно, что мы время теряем? Зачем позвал я тебя, знаешь?
— Нет, Ваше Величество, — Напрягся Ланфорд.
— Ты что, ему не
— Не успел, Ваше Величество.
— Все вы ничего не успеваете, — Фыркнул монарх, возвращаясь к Ланфорду, — А мне — хоть разорвись! Про Кирацию что знаешь?
— А что я должен про нее знать? — Недоуменно спросил камарил, тут же испугавшись прослыть идиотом в глазах короля.
— А то что шанс появился — гадов этих прихлопнуть. Раз и навсегда! — Вновь рассмеялся король, обнажая свои поистине лошадиные зубы.
— В Кирации вспыхнуло восстание, — Подхватил Биркитт, — Армия и наемники, зиеконские пушки и порох. Говорят, предводительствует кто-то из гильдий. Анкален уже захвачен, Флетчер отрезан от столицы в Талааре, про принцессу ничего не известно.
Ланфорд слушал и не верил, что это может быть правдой. Еще совсем недавно Кирация казалось неприступной крепостью, самой мощной военной империей Оствэйка, а теперь она рассыпалась на части и сама шла к ним в руки.
Сейчас оставалось только надеяться, что никто не опередит его и не убьет ветувьяров, заполучив себе его, Ланфорда Карцелла, славу. Камарил сдержал рвущуюся на губы улыбку и сосредоточенно спросил:
— Какие будут приказания?
— Смотри-ка, каков! — Восхитился король, — Вот, Иллас, учись, как надо служить своему государю!
Принц Иллас не ответил ему, а только плотнее стиснул руки, лежащие на коленях, в кулаки, и невидящим взором уставился на Ланфорда.
— Его Величество предлагает нам выступить вместе с основной армией Эделосса, — Вновь объявил вместо короля Биркитт, — Сейчас Кирация не готова к войне, она рассыплется даже под натиском ополчения, не говоря уже о войске камарилов.
Ланфорд кивнул. Он знал, к чему ведет наставник, но Биркитт явно желал услышать эти слова из уст ученика.
— Мы очистим мир от ветувьярской скверны, — Словно молитву, отчеканил камарил.
На суровом лице Биркитта на мгновение проскользнула улыбка — король же и вовсе сиял, как начищенная монета.
— Я буду находиться с королем и его генералами, — Добавил наставник, — Непосредственное командование примешь на себя ты.
На этот раз улыбку было не сдержать. В душе же Ланфорд и вовсе готов был прыгать от радости. Величайшая возможность стереть с лица земли всю богомерзкую скверну — ветувьяров вместе с гадким орденом поклонения этой суке-королеве — сама свалилась ему на голову, и упускать свою славу камарил не собирался.
— Давненько я не бывал на полях сражений… — Довольно протянул король, поворачиваясь к сыну, — Да и тебе пора стать наконец мужчиной!
Наследник опустил голову, все так же игнорируя отца. На мгновение Ланфорд даже усомнился — королевский ли это сын — не улавливая между ними никакого сходства, но потом поймал себя на мысли, что если с немалым трудом попробовать представить себе Его Величество худым и юным, да еще и с волосами, то получится как раз то, что представлял из себя Иллас.
— На этом все, Карцелл, — Напомнил о себе Биркитт, — Ступай.