Вежливость королев
Шрифт:
Впрочем, куры и зерно клевали с сумасшедшей активностью, вызывая в мажордоме и служанках чувство беспредельного умиления.
— Какие они очаровательные! — восторженно шептались девушки, глядя на толчею, устроенную возле кормушек изголодавшимися хохлатками.
— Какие они солидные! — любовался ошалевшими и нервными петухами мажордом.
— Ферму следует укрыть от посторонних глаз, — сказал Гогейтис, прерывая поток восторгов. — Сколько в замке осталось дееспособных мужчин?
Лицо герцогского слуги исказилось горькой улыбкой:
— Боюсь,
— Я займусь ранеными, — отрывисто пообещал Гогейтис, выходя вместе с мажордомом из покосившегося зданьица фермы…
Они едва успели заскочить обратно и перевести дух!
— Сколько их? — прошептал герцогский управляющий, судорожно сжимая руки.
— Я не успел сосчитать. Пустое! Это и есть те самые Удаленные?
— Да, мессер Гогейтис.
— Выглядят преомерзительно. И что, эти облезлые слюнявые твари так сумели разгромить замок?! Ведь похоже на то, что у них даже кости — и те того и гляди развалятся!
— Это обманчивое впечатление, — успел прошептать несчастный мажордом, и тут снаружи раздался такой звук, словно кто-то принялся швырять в стены и на крышу фермы целые экскаваторные ковши гальки.
— Они нападают! — вскрикнул управитель, а служанки завизжали.
Один только Уильям был удручающе спокоен.
— У нас есть отличная возможность проверить, насколько правдиво то, что написано в древней магической книге относительно способности кур изгонять таких непотребных существ, как Удаленные, — произнес он. — Вы, сударь, возьмите вон того петуха. Вы, девушки, — по курице. Встаньте возле окон. Полезут Удаленные — суйте им прямо в морды — или что у них там имеется вместо морд — наших драгоценных птиц. И пусть куры кудахчут, кудахчут громче!
Вообще-то, кур даже не надо было об этом просить. Они орали так, что тошно становилось. Вкупе с грохотом и подозрительным треском стен это было невыносимой для нормальных человеческих ушей нагрузкой.
Гогейтис допустил стратегическую ошибку. Он предположил, что Удаленные полезут в окна курятника. Тогда как дурно пахнущие, безголовые, с огромными зубастыми пастями на месте живота уроды решили не мелочиться. Они просто кинулись на некрепкую крышу птицефермы и содрали ее одним махом, как липкую ленту сдирают с губ заложника.
А вот это была их стратегическая ошибка.
Куры прыснули под потолок как ошпаренные.
Встреча гордых птиц породы «особый бройлер» и лучшей части армии Удаленных навсегда вошла в местные летописи.
Уродливые полулюди-получудовища, каковых и представляли собой Удаленные, поначалу, в силу своей мощной тупости, даже не поняли, что случилось. И что это за существа, кидающиеся на непобедимых убийц с такими воплями, что воздух становился остро-кинжальным и взрезал толстые шкуры Удаленных, словно это был легкий шелк… А когда монстры поняли, было поздно.
Кудахчущее и горланящее «кукареку!» население
— Мы побеждаем! — воодушевленно прокричал Гогейтис и, подхватив под мышку обалдевшего от такой наглости петуха, бросился наперерез двум пытающимся спастись бегством Удаленным.
— Где Карина?! — закричал Уильям, целясь в Удаленных петухом.
— Кукареку! — возопил петух, яростно трепыхаясь и стремясь освободиться из рук Гогейтиса.
— Арррр! — захрипели Удаленные и обратились в пепел.
— Тихо, птица, — умоляюще обратился к петуху Уильям. — Мне нужно взять пленников…
— Кукарр?..
— Чтобы они отвели меня туда, где прячут мою любимую.
— Кукк?..
— Мессер Уильям, смотрите! — завопил появившийся из руин птицефермы мажордом.
Уильям глянул на засыпанные пеплом Удаленных заросли убрюка и, ахнув, выпустил своего петуха. Последний, грозно кукарекая и взмахивая непокорными крылами, устремился к своим несушкам, которые к тому моменту заклевывали насмерть оставшихся в не испепеленном состоянии Удаленных.
— Почему их… — прошептал Уильям.
— Двое? — закончил за него домоправитель. И тут с неба посыпались гламуры.
К счастью, уже мертвые.
И кое-где расчлененные, измельченные и окончательно высушенные.
Но все равно это было неприятно. Скажем так: птичий помет или, допустим, известка — тоже неживые, однако нет никакого удовольствия в том, чтоб оказаться засыпанными ими по самые уши. Посему неудивительно, что Гогейтис, мажордом и две несчастные, одуревшие от происходящего девицы-служанки ринулись под сень ветвистых убрюков, спасаясь от сыпавшихся с неба гламуровых останков.
Но даже не это было важно.
Среди густых зарослей убрюка стояли, тягостным молчанием встречая бежавшую компанию, две чрезвычайно схожие по внешности женщины. У них, как показалось подбегающему Гогейтису, даже пепельно-серебряные волосы были растрепаны одинаково. И свои платья женщины подобрали одинаковыми жестами, чтоб не изорвать подолы о ветки и колючки. Однако в тот момент, когда Уильям с компанией, торопясь и спотыкаясь, достиг места, где находилась эта парочка, выяснилось, что различие меж дамами есть, и весьма большое.