Везунчик Джим
Шрифт:
Диксон понимал. Вдобавок он, кажется, дозрел до яичницы с беконом и помидорами. Диксон поднялся с намерением положить себе изрядную порцию и сказал:
— Спасибо, вы меня успокоили. Наверно, нужно извиниться перед мистером Уэлчем.
— Думаю, это будет правильно.
Ее тон побудил Диксона на секунду отвернуться к буфету, слегка сгорбиться и изобразить лицом китайского мандарина. Он испытывал такую неприязнь к этой девушке и ее приятелю, что не мог взять в толк, почему они двое не испытывают
— Боже! — рассеянно воскликнул Диксон. — Боже мой. — Затем якобы собрался и уточнил: — Боюсь, мне надо бежать.
— Вы вернетесь?
— Нет, не вернусь до… То есть я хотел сказать… Мне надо наверх, в спальню. — Сообразив, что объяснение исхода неубедительное, Диксон ляпнул (крышку из нержавейки он все еще держал в руках): — Я там наворотил, нужно навести порядок, если получится. — Кристинины глаза округлились. — У меня ночью был огонь.
— Вы зажигали огонь в спальне?
— Ненарочно. Занялось от сигареты. Само.
Кристина снова сменила выражение лица.
— То есть ваша спальня горела?
— Не вся спальня — только кровать. Я курил в постели.
— И подожгли ее?
— Да.
— Сигаретой? Ненарочно? Почему же вы сразу не потушили огонь?
— Потому что заснул. Я только утром увидел.
— Но ведь вы должны были… Вы сами-то не обожглись?
Диксон положил наконец крышку.
— Вроде нет.
— И то ладно. — Ее губы были плотно сжаты, она смотрела серьезно — и вдруг рассмеялась, причем совершенно не так, как накануне; весьма немузыкально, счел Диксон. Прядь тщательно расчесанных светлых волос выбилась из-за уха — Кристина тотчас ее заправила. — Ну и что вы теперь станете делать?
— Пока не придумал. А делать что-то надо.
— И как можно скорее, пока горничная не увидела, верно?
— Знаю. Но что тут сделаешь?
— А велик ли ущерб?
— Мало не покажется. Несколько дыр.
— Ужас. Прямо не знаю, что посоветовать, — я же не видела этих дыр. Если только вы… Хотя нет; это не поможет.
— Послушайте, вы не могли бы подняться ко мне и…
— Посмотреть на дыры?
— Да. Можете?
Она снова выпрямилась и стала думать.
— Хорошо, поднимусь. Конечно, я ничего не гарантирую.
— Я понимаю. — Диксон вспомнил, что в ночном холокосте уцелели несколько сигарет, и заметно повеселел. — Большое вам спасибо.
Они уже шли к двери, когда Кристина спохватилась:
— А как же ваш завтрак?
— Завтраком придется пожертвовать. Время поджимает.
— А
— Я не собираюсь дожидаться обе… То есть у меня нет времени. Минутку! — Диксон метнулся к буфету, подхватил скользкий глазок яичницы и целиком отправил в рот. Кристина ждала с невозмутимым видом, сложив руки на груди. Отчаянно жуя, Диксон взял кусок бекона, с новой силой заработал челюстями и замахал рукой, в том смысле, что готов. Пищеварительная система не замедлила телеграфировать о приближении тошноты.
Они гуськом прошли через холл и поднялись по лестнице. Вдали пищало что-то похожее на блок-флейту — не иначе Уэлч завтракал у себя в комнате. Диксон обнаружил, что может открыть ванную, и испытал приступ острого облегчения.
Девушка смерила его подозрительным взглядом.
— В ванной-то мы что забыли?
— Моя спальня — по ту сторону.
— Вот как! Вообще нестандартная тут планировка.
— Подозреваю, старина Уэлч эту часть дома пристроил. Лучше пусть спальня на отшибе, чем ванная.
— Пожалуй. Боже, да вы и правда в городе были! — Кристина прошла к кровати и пощупала простыню и одеяла, как щупает ткань потенциальный покупатель. — Только, знаете, непохоже, что вы прожгли постель. Скорее похоже, что вы ее изрезали.
— Я действительно… я обрезал обгоревшие края бритвой. Мне казалось, так… приличнее, что ли… Ну, чем золу оставлять.
— Да почему приличнее-то?
— Не могу объяснить. Мне так казалось.
— М-да. Говорите, в этом безобразии одна-единственная сигарета повинна?
— Не знаю. Может, и одна.
— Видно, здорово вы вчера… гм… того, раз не замети… Ой, а со столом что! А с ковром! Вот не думала, что стану… соучастницей. — На этом слове Кристина расплылась в улыбке, отчего ее физическое здоровье приобрело масштабы почти карикатурные. В то же время открылось, что передние зубы у нее кривоваты. Диксона эта деталь удручила сильнее, чем мог бы, кажется, удручить ряд абсолютно идентичных жемчужинок. Диксон видел достаточно, незачем еще глубже вдаваться в подробности. Кристина выпрямилась, поджала губы — не иначе задумалась.
— Пожалуй, лучше всего перестелить постель так, чтобы дырки были в ногах, ну, чтобы в глаза не бросались. Вот это одеяло, которое вы только подпалили, положите сверху. Да, и переверните его — с изнанки оно выглядит почти прилично. А с этим что делать? Жаль, нет покрывала.
— Да. Вы отлично придумали. Только они все равно ведь обнаружат дыры, когда станут менять белье.
— Обнаружить-то обнаружат, зато не свяжут с курением. Особенно если учесть, что вы бритвой на славу поработали. И вообще, кто в такой позе курит — хвостик на подушке, на простынке ушки?