Везунчик. Проводник
Шрифт:
Староста поморщился:
– С гильдейским скупщиком торговаться будешь, а я цены знаю! Как-никак, не первый год в Ирхон товары возим. Три золотых и не медяком меньше!
– Так не пойдет, - покачал я головой.
– Мы ведь тоже не первый день в пограничье. Стоимость необходимых нам продуктов не превышает половины золотого. И только потому, что у меня нет желания топать в соседнюю деревню, я готов предложить семнадцать серебрушек.
– Три золотых!
– отрезал Зырт.
Эмоции старосты ясно говорили, что уступать он не намерен. Не думаю, что Зырт действительно сбывал продукты в городе по таким ценам. Скорее, рассчитывал развести на бабло залетных молодчиков, уповая на то, что среди искателей
– Что предпримем? Отправимся в поселок на севере?
– спросил Дар, тенью следовавший за мной.
– Не спеши! Есть у меня одна идейка...
Пройдясь по улице, я сунул два пальца в рот и залихватски свистнул. Дождался, когда из окон окрестных изб выглянут встревоженные обитатели, и последовал примеру земных зазывал, коих в прошлой жизни наслушался во время поездок в общественном транспорте:
– Слушайте все! Только сегодня и только для вас беспрецедентная акция! Мы покупаем крупу и овощи, хлеб и сыр, ягоды и орехи по реальным ценам. Три медяка за каравай, пять - за головку сыра, десять - за горшок меда, серебрушку за мешок картошки! Рассмотрим любые предложения! Для оптовых поставщиков гибкая система бонусов! Спешите, количество принимаемого товара ограничено! Не успеете заработать вы, заработают ваши соседи! Повторяю, хлеб по три медяка за каравай, сыр по пять, мед по десять...
Сзади послышался женский возглас:
– Продам два мешка картошки!
Оглянувшись, я увидел дородную бабищу и важно кивнул:
– Берем.
– Даю еще два!
– крикнул конопатый паренек из дома напротив.
– Так много нам не нужно. Возьмем один.
– А я свой отдам за девятнадцать медяков!
– крикнула какая-то девушка, выглядывающая из-за плетеного забора.
– Неси!
– ответил я ей, повернулся к парню и демонстративно развел руками.
В расстроенных чувствах тот скрылся в доме, но вскоре выбежал с двумя ржаными караваями. Придирчиво осмотрев их, я молча отсчитал шесть монет и спрятал хлеб в мешок, подставленный расторопным Ушастиком.
– Сейчас еще орехи принесу и мед, - зажав деньги в кулаке, пообещал предприимчивый недоросль.
– Два горшка. Густой, сладкий, душистый. За такой и двенадцать медяков отдать не грех!
Конопатый метнулся обратно, а ко мне подскочил давешний провожатый и затараторил, потрясывая козлиной бородкой:
– Ты почто базар тут разводишь? Не по совести это! Я же говорил - коли хочешь купить чего-нибудь, иди к Зырту!
И в моих плавившихся от жары извилинах наконец-то сложилась цельная картинка. Похоже, староста благодаря своему авторитету или нехилой комплекции установил в деревне жестокую монополию на торговлю продуктами, скупая товары у односельчан по дешевке, переправляя их в город и там продавая по нормальной цене. Иначе не объяснишь, почему мое предложение вызвало живой отклик у деревенских. Я бы даже сказал, излишне живой, судя по толстухе, которая со всех ног спешила ко мне с мешком картошки на плечах, умудряясь на ходу отвешивать стимулирующие подзатыльники невзрачному красноносому мужичку, с трудом волокущему второй.
– Заканчиваем непотребство!
– властно объявил староста, который, следуя известной поговорке, не замедлил нарисоваться на месте событий со здоровенным дрыном в руках (видимо, прихваченным на всякий пожарный).
Конопатый застыл, спрятав за спину горшки и силясь слиться с забором, девушка с мешком картошки медленно отступала обратно к своему дому, делая вид, что просто прогуливается, а прочие селяне, наблюдавшие за развитием событий с безопасного расстояния, притихли
– Вы двое, шуруйте отседова подобру-поздорову!
– приказал Зырт, небрежно помахивая своим 'аргументом'.
– А ты, Макта, огорчаешь меня. Смотри, доиграешься, я твою гнилую свеклу по медяку за корзину брать буду!
Не на шутку струхнувшая толстуха принялась суетливо оправдываться:
– Чем я провинилась? У тебя вечно то с перекупщиками в городе проблемы, то денег нет, а этот парень хорошую цену дает. Реальную!
Староста нахмурил густые брови. Нетрудно догадаться - стоит ему пригрозить, что впредь он ничего не возьмет у тех, кто продает продукты на стороне, и нам больше ничего не обломится. Надо ли уточнять, что данный вариант меня категорически не устраивал? В общем, плюнув на осторожность, я достал из рукава припрятанный козырь и рявкнул:
– Пасть свою закрой, а то мухи налетят! Раньше надо было думать. Я предлагал тебе заработать? Предлагал. Ты отказался? Отказался. А раз так, поступи по совести и не мешай зарабатывать другим!
Произнося эту тираду, я постепенно увеличивал эмпатическое давление, а когда детину начало ощутимо потряхивать от страха, шагнул навстречу. Зырт предсказуемо отшатнулся, выронив дрын, я же многозначительно погладил рукоять висевшего на поясе кинжала:
– Ты меня понял?
Побелевший от ужаса бугай судорожно кивнул.
– Вот и славно, - протянул я, смягчив тон, но не силу навязываемых чувств.
– А теперь, будь добр, проваливай! Мы здесь и без тебя разберемся.
Похоже, с воздействием я перестарался - после моих слов староста чесанул, только пятки сверкнули, позабыв про 'аргумент'. Мысленно пообещав себе выкроить время и научиться дозировать силу воздействия, я достал из кошелька две серебрушки и протянул их толстухе. Поколебавшись, та поставила мешки и взяла деньги, с явной неприязнью покосившись на козлобородого, который после поспешного бегства непосредственного начальства растерял боевой запал. Тем временем отмер конопатый паренек, подошел к нам и протянул горшки.
– Свекла не нужна? Дешево отдам!
– поинтересовалась осмелевшая Макта.
– А винцо? Хорошее, сладкое, хмелеешь с одной кружки!
– спросил красноносый мужичок, не отрывая взгляда от моего кошелька.
И словно прорвало плотину - с разных сторон послышались возгласы:
– Яблоки нести?
– Сколько орехов купишь? У меня три полные корзины на чердаке стоят!
– Морковь возьми, не пожалеешь! Сочная уродилась!
Поначалу я пытался отвечать всем, чаще всего предлагая нести товар, но вскоре поток желающих стал слишком бурным. Вокруг нас собралась шумная толпа. Одни сбивали цены, другие пытались спорить, доказывая, что первыми успели 'застолбить' сделку, третьи упирали на качество и количество их продуктов. Я лавировал в этой стихии, успевая вычленить оптимальные предложения и быстро произвести расчет, порой применяя эмпатию и гася чувства отдельных скандалистов, чтобы дело не дошло до драки. Ушастик только и успевал набивать мешки едой.
Когда намеченный список подошел к концу, а оригинальные предложения иссякли, я вспомнил проведенную на жесткой земле ночь и поинтересовался, нет ли у кого перины на продажу. Не прошло и минуты, как мне принесли сразу три. Выбрав ту, что попышнее, я отдал за нее две серебрушки, получив на сдачу несколько простынок довольно грубой работы и теплое шерстяное одеяло. Последнее взял по просьбе Ушастика, гадая, на кой ляд оно ему сдалось по такой жаре. Кроме этого мне умудрились всучить пару мотков веревки (медяк - не деньги, а пенька - вещь нужная в хозяйстве), пышную подушку, крайне заинтересовавшую Дара, и искательскую куртку-разгрузку (изумительное качество и всего за три серебряных монеты - как тут устоять?).