Вглядись в его лицо
Шрифт:
Конни сияла.
— По-моему, — заметила она, — Уилл прирожденный спортсмен.
— Неужели? — Элен взяла дамскую сумочку и кейс с документами.
Уилл чем-то грохотал в кухне, бухая по полу как слон. У того, кто придумал выражение «топот маленьких ножек», явно был не ребенок, а котенок!
— Как-нибудь захвачу с собой Марка. Пусть поиграет с Уиллом в футбол.
Раскрасневшийся, вспотевший Уилл ворвался в гостиную и, ухмыляясь, посмотрел на нее снизу вверх.
— Ура! Я принес!
— Не «принес», а «занес», — одобрительно поправила
Элен рассмеялась и протянула к сынишке руки:
— Обними меня! Мне пора на работу, а тебе — в школу.
— Мамочка! — Уилл подбежал к ней, и Элен, обняв и поцеловав его, откинула со лба непослушную челку.
— Я тебя люблю. Желаю хорошо провести время в школе.
— А можно мне взять с собой мяч? — с надеждой спросил Уилл.
— Нет, — отрезала Элен.
— Да, — произнесла Конни в ту же секунду.
— А я хочу! — завопил взвинченный Уилл.
— А ну-ка, дружок, успокойся. — Элен протянула руку, чтобы погладить его. — Не кричи в доме!
— Мама, я хочу взять в школу мяч!
— Ну ладно, хорошо. — Элен не хотелось уходить из дому со скандалом. Вот еще одна дилемма работающих матерей: постоянное чувство вины перед детьми.
— Спасибо, спасибо! — В награду Уилл еще раз обнял ее за шею, уронив мяч.
Как всегда, Элен ужасно не хотелось разлучаться с сыном. Сегодня ей отчего-то стало тревожнее, чем обычно.
Наверное, из-за того, что она собирается сделать.
25
Элен разглядывала стоящие впереди машины. Море красных огней, растянувшихся в бесконечную расплывающуюся линию; из выхлопных труб вырываются клубы белого пара. День выдался облачный и холодный; мокрый снег, облепивший ветви деревьев и черное дорожное полотно, на морозе тут же застывал, превращаясь в ледяную корку. В Стоутсвилль пришлось добираться по единственной двухполосной дороге, загруженной в обоих направлениях. Элен не без труда отыскала в перенаселенном жилом квартале, застроенном рядами сблокированных домов, улочку под названием Коринф-Лейн. Рабочий район, когда-то разросшийся вокруг закрытого теперь сталелитейного завода. В сумке зазвонил мобильник, и она принялась его искать. Увидев на дисплее незнакомый номер, сбросила вызов. Рассеянно посмотрела в окошко и заметила номер ближайшего к ней дома: триста девяносто третий.
Здесь живет Эми Мартин.
На подъездной дорожке, рядом со старым черным «джипом-чероки» стояла женщина. Отвернувшись от дороги, она усердно орудовала скребком, счищая наледь с лобового стекла. Элен долго рассматривала женщину. Вязаная шапочка с козырьком, толстая черная куртка, джинсы, черные резиновые сапоги.
Неужели это Эми?
Элен затормозила, выключила мотор, схватила сумку и конверт и вышла из машины.
— Извините… вы мисс Мартин? — спросила она, подходя к незнакомке. Сердце у нее вдруг забилось как бешеное.
Вздрогнув от неожиданности, женщина обернулась, и Элен сразу поняла, что перед ней вряд ли Эми Мартин. Возраст не тот. На вид незнакомке было за шестьдесят. Глаза под козырьком вязаной
— Ну, вы меня и напугали!
— Извините. — Элен представилась. — Я ищу Эми Мартин.
— Эми моя дочь, но она здесь не живет. Я Джерри.
Элен приказала себе успокоиться. Джерри Мартин — одна из тех, кто засвидетельствовал подпись Эми на документе, когда та давала свое согласие на усыновление ребенка. Значит, перед ней родная бабушка Уилла, его ближайшая родственница.
— Два года назад она указывала, что живет по этому адресу.
— Она всегда так делает, но здесь она не живет. Обычно ей сюда доставляют только счета, но я их выкидываю.
— Где живет Эми?
— Откуда мне знать? — Джерри отвернулась и снова взялась за работу. Скребок противно скрежетал по стеклу. Джерри поджала губы, отчего отчетливее проступили морщины в углах рта. Элен обратила внимание, что черные перчатки, в которых работала Джерри, ей велики и красный пластмассовый скребок она сжимает довольно неуклюже.
— Вы не знаете, где она сейчас?
— Нет. — Снова заскрежетал скребок: хрр, хрр. — Эми совершеннолетняя. И где она живет, больше меня не касается.
— Может, вы знаете, где она работает?
— А кто сказал, что она где-то работает?
— Мне очень нужно найти ее.
— Ничем не могу вам помочь.
Элен почему-то очень удивилась. Она не ожидала такого отчуждения.
— Когда вы в последний раз видели ее?
— Давненько.
— Год-два назад?
— Берите больше. Пожалуй, лет пять прошло.
Элен удивилась еще больше. Почему Джерри говорит неправду? Ведь два года назад Джерри засвидетельствовала подпись дочери на документе!
— Вы уверены?
Джерри исподлобья посмотрела на незваную гостью и перестала скрести по стеклу.
— Небось она вам задолжала? Вы кто — судебный исполнитель или адвокат? А может, из налоговой?
— Нет. — Элен помолчала, собираясь с духом. Если она хочет выяснить истину, нет смысла ничего скрывать. — Я — та женщина, которая усыновила ее ребенка.
Неожиданно Джерри расхохоталась, обнажив желтоватые зубы. Отсмеявшись, она прислонилась к «джипу», сжав в руках скребок.
— Что тут смешного? — удивилась Элен.
Джерри вытерла выступившие слезы тыльной стороной своей огромной перчатки.
— Знаете что, дорогуша, давайте лучше войдем в дом.
— Зачем?
— Нам нужно поговорить, — ответила Джерри, кладя руку в перчатке на плечо Элен.
26
Джерри пошла в кухню варить кофе, а Элен осталась в гостиной, тускло освещенной двумя старомодными торшерами со стеклянными абажурами. Она огляделась. На окнах давно не стиранные бежевые занавески; воздух пропитан неистребимым табачным дымом. По обе стороны дивана, обитого вытертым синим бархатом, стоят расписные металлические подносы, которые, видимо, выполняют роль журнальных столиков. Возле телевизора с большим экраном сгрудились три разномастных стула.