Входи, открыто!
Шрифт:
— Бог просветил и направил, — неизменно отвечал Федор. — А Лариса по-прежнему коноводит, у нее поле деятельности еще даже больше стало. Одних детей четверо, а жаждущих совет получить не счесть.
Сева помнил Лариску студенткой. С живописью у нее было так себе, но зато не было лучше ее организатора. И Федю она себе тоже организовала. Сам бы он не решился на ней жениться. Федя всегда был очень скромным и очень себе на уме. Вот и надумал стать батюшкой. Удивительнее всего, что Лариса была довольна. Крупная, дебелая, крупитчатая, она двигалась с
А вот с кем Сева подружился за это время, так это с теткой Ариной и ходил вечерами к ней чай пить с пряниками. Он задумал писать ее портрет и потихоньку под это дело подговаривался. А пока делал по памяти наброски и самые удачные Арине показывал. Она смеялась.
— Нашел кого рисовать, — говорила она. — Вот ты мне картинку красивую нарисуй, березку, девушку. Я на нее смотреть буду, тебя вспоминать.
— Я тебе, тетка Арина, девушку с березкой откуда-нибудь вырежу, — обещал Сева. — И березок, и девушек у нас в изобилии, и все красивые. А сам я тебе рамочку сделаю, вот ты и будешь меня вспоминать. Согласна?
— А нарисовать-то, что, не можешь? — удивилась Арина.
— Не могу, — признался Сева.
— Ну, а как тогда меня, старуху, будешь рисовать? Девушку-то рисовать, чай, проще, чем старуху, у меня одних морщин эвон сколько!
Сева, услышав такое, только руками всплеснул: ну умна! В самый корень глядит! Но сдаваться не собирался.
— Зато вы, старухи, необидчивые, и времени у вас побольше, чем у девушек, — начал он подход с другого конца. — Почему бы тебе не посидеть, носки себе не связать, а я бы тем временем свое дело сделал? Наброски-то видала? Похожие вышли наброски.
— Ну, если с вязаньем, то посижу, — сдалась тетка Арина. — А насчет того, что необидчивые, ты это зря. Старухи, они очень обидчивые. У них жизнь кончается, ничего поправить нельзя, вот они и обижаются. И насчет времени тоже зря. Мало у них времени, очень мало.
И опять права была тетка Арина, кругом права. У обидчивых старух времени было очень мало, поэтому рисовать их нужно было срочно, и Сева спешил, торопился, каждый день делал зарисовки. Но рисовал он не только Арину, но и других старушек, и даже гусыню. Ведь она привела его в старушечье царство, на путь истинный наставила. Без нее ему бы и в голову не пришло на старух смотреть!
Гусыня прекрасно себя чувствовала у Арины, и та звала ее Мартой.
— Характер у нее весенний, веселая она птица, — говорила она.
Словом, Севина жизнь шла упорядоченно, размеренно, и вдруг такое вторжение — с кувшинами, ковриками, полками! Весеннее половодье раньше времени! Любой взовьется до потолка!
Миша между тем уже стучал молотком,
С ковриком на полу, с тюлевыми занавесками и вышитой скатеркой на подзеркальнике, комната стала настоящей девичьей светелкой. Вера осталась очень довольна своим уютом, налюбоваться на него не могла. Сева, постучав согнутым пальцем в дверь, заглянул в комнату.
— Поздравляю с новосельем, — сказал он. — Не подарить ли вам, Верочка, котяток на стенку? Прямо-таки просятся. Или лучше березку с девушкой?
— Спасибо на добром слове, Всеволод Андреевич, — отозвалась Вера. — Я всегда ценила ваш вкус. Но пока не дарите. Повода нет, чтобы подарки делать.
— Надо же! А я подумал, что есть, — тут же с деланным разочарованием протянул Сева. — Ошибся, значит?
Но Вера не вступила в игру, не стала ничего отрицать или подтверждать. Она больше ничего не сказала и молча расправляла покрывало на кровати. Видно, тоже новое приобретение.
— Вы бы сочинили что-нибудь на ужин, Верочка! — сказал Сева, надеясь таким образом продолжить прерванный разговор и все-таки поставить на место зарвавшуюся гостью Александра Павловича.
— Верочка устала очень, — тут же выступил на защиту ее спутник. — Мы по дороге колбаски купили. Если хотите, присоединяйтесь!
— Спасибо за приглашение, — проговорил Сева. — Пойду чайник поставлю.
Он считал своим долгом принять приглашение, за ужином он все расставит по местам, намекнет, как обстоят дела на самом деле, и кто тут в гостях, а кто хозяин.
— Да вы не спешите! — добродушно остановил его бесстыжий малый, который, похоже, всюду чувствовал себя как дома. — Мы сначала прогуляться пойдем по свежему воздуху. После Москвы очень хочется! Пойдем пройдемся, Веруш. Погуляем, потом поужинаем.
— Я устала, — отозвалась Вера. — Лягу сразу, даже ужинать не хочу. Сейчас, Миш, одеяло, подушку и простыни дам, на кухне себе постелишь.
Миша дождался простыней и подушки и отправился на кухню. Он явно был обескуражен. Ждал, ясное дело, совсем другого.
Поглядев на него, Сева это сразу понял. Гнев Севы мгновенно растаял, уступив место сочувствию. Он и сам не так давно пережил что-то подобное. Парень стал собратом по несчастью, его нужно было приветить и обогреть.
— Всеволод! — представился он. — Мы даже познакомиться не успели. А если после Москвы воздухом подышать хочется, так пойдемте вместе подышим. Хотите, я вам живописные уголки Посада покажу?
— Спасибо, Всеволод, на добром слове. Меня Михаилом люди кличут, — представился Миша. — А для живописных уголков сейчас не темновато?
— Пошли, пошли, — заторопился Сева. — Сейчас как раз закатное время, такие красоты начнутся!
Оба накинули куртки и торопливо выскочили на улицу, словно и впрямь могли опоздать. А ведь и в самом деле могли. Солнце-то не век садится, а когда садится, самая игра начинается.