Входя в дом, оглянись
Шрифт:
– На выход.
Запер за ним дверь, и они вместе зашагали по лестнице на второй этаж.
При виде Артура Нинка не выразила никаких эмоций: смотрела на исхудавшего и мятого парня спокойно, с бабьим неуважением, не сразу указала на стул.
– Ну, садись, кавалер.
Лейтенант ушел, плотно закрыв за собой дверь. Гордеев остался стоять, слегка раскачиваясь с пятки на носок.
– В ментуре служишь?
– По совместительству, – ухмыльнулась Нинка
Артур нехотя выполнил приказ.
– Ну?
– Подкову гну. Будешь рогом переть, вообще разговор не получится.
– С тобой разговор?
– Со мной. Считай, теперь я тут главная.
– Ну давай, – ухмыльнулся Артур, закинув ногу на ногу. – Только без морали.
– Ты мне никто, чтоб мораль читать. И про украденные бабки тоже пытать не буду.
– Про чего тогда?
– Про чего? – Нинка исподлобья внимательно посмотрела на него. – Про тебя, милый. Будем думать, как из этого веретена выкручиваться.
– Душа за меня болит, что ли?
– А представь!.. Было б тебе годков сорок, наплевать и забыть. Поздно переделывать. А тут совсем зеленый мурцовник. Жалко, если второй раз по шпалам погонят. Обратной дороги может и не быть.
– Судьба, – пожал плечами Гордеев.
– Слышь, давай без этого, ладно?! Я зачем сюда приперлась? Все побросала и приперлась. Зачем?
– Меня выручать, – нагловато усмехнулся Артур.
– Вот именно.
– Опять же не вижу твоего смысла!
– Человеческий смысл! Людской! – Нинка поднялась, подошла к нему. – Я с ментом почти все уже обговорила. Он готов закрыть дело и выпустить тебя. Теперь все дело в бабках. Нужно добыть их.
– Я вот добыл, теперь в ментуре.
– Слушай, кончай. Тут другая сумма. Серьезная.
– Какая?
– Скажу, плохо станет.
– Ну?
– Тебе лучше не знать! Нужно найти дуболома, кто мог бы отвалить такие деньги. Причем сегодня. Сейчас. Иначе завтра будет поздно.
– Даже не представляю. Нет таких.
Нинка с загадочным взглядом посмотрела на него:
– А если Савостину дернуть? Антонину.
– Не даст. С чего это вдруг? Во-первых, она мне никто. А во-вторых, я ушел от них.
Нинка встала, подошла ближе, заговорила потише:
– Во-первых, она тебе родня…
– Какая там родня?
– Молчи. Ни слова больше. Почти родня. А во-вторых… во-вторых, разве не замечал, как она шарит тебя глазами? Замечал или не замечал?
– Ну, замечал, – не сразу ответил Артур.
– И не просто шарит, а сожрать, проглотить готова! – продолжала наступать Нинка. – Разве тебе это ни о чем не говорит?
– У нее муж.
– Послушай, парень! Давай не будем, а? Не дети, сами все понимаем.
– Ну, не совсем же она дура, чтоб за меня деньги платить.
– Дура.
– Она в курсе, что я у тебя… это? – спросил Артур.
– В курсе. Я сказала.
– А Михаил?
– Не дай боже!.. Тот вообще за рубль в церкви повесится! – Нинка вернулась на место, сдула волосы с вспотевшего лба. – Значит, действуем так. Я сейчас еду к себе, нахожу Антонину, все ей излагаю.
– А мне чего делать?
– Ждать. Тебя куда засунули? В обезьянник?
– А куда ж еще?
– Вот там кукуй. А будет результат, капитан доложит и выпустит на все четыре стороны.
Нинка подошла к двери, резко открыла ее, приказала стоявшему в коридоре лейтенанту:
– Можете увести задержанного.
Нинка подрулила к «Бим-Бому», крикнула убиравшей грязную посуду на веранде Дильбар:
– Хозяйка у себя?
– Дома.
– А Михаил Иванович?
– Здесь. Позвать?
– Не нужно. – Нинка нажала на газ и понеслась по своей улице к дому Савостиных.
Антонина услышала шум подъехавшей машины, перестала развешивать на веревке постиранное белье, направилась к воротам.
Посигналили коротко и требовательно.
Открыла калитку, увидела выпрыгнувшую из кабины соседку, впустила во двор.
– Мишки нет? – спросила Нинка.
– В кафе.
– Слава богу, – перекрестилась Нинка, попросила: – Водички, только не холодной, чтоб горло не перехватило.
Антонина налила из графина, стоявшего на столе, передала Нинке. Та с удовольствием и до дна опорожнила стакан, пока Антонина следила за ней напряженным взглядом.
– Вот теперь все. Теперь буксы не горят. Можно передохнуть.
Антонина продолжала молча смотреть на Нинку.
– Чего молчишь? – спросила та.
– Жду.
– Думаешь, новость привезла?
– Надеюсь.
Нинка довольно хихикнула, погрозила наманикюренным пальчиком:
– Чует бабье сердечко! Чует!.. Или я не права?
– Права, – тихо ответила Антонина.
– Если права, то слушай. Нашла я твоего родственника. Точнее, не я, а наш капитан. Ну, который тебе звонил.
– Он где?.. В полиции?
– В полиции. И слава богу. Попади он не к моему Павлу Антоновичу, готовился бы уже баланду кушать.
– Спасибо. Спасибо и ему, и тебе, Нина!.. А позвонить Артуру можно?
– Во-первых, нельзя. А во-вторых, не вижу смысла. Что ты ему скажешь?
– Не знаю. Скажу, чтоб не падал духом. Буду думать, как помочь.