Входящая во Мглу
Шрифт:
Уилл провел пальцем от моего уха вниз по шее.
— Гм… Я бы не сказал, что нечем.
Я сладко поежилась.
— К несчастью, у меня есть дела, которые не позволят нам весь день танцевать танго в горизонтальном положении — хоть и жаль. Или ты забыл, что у нас деловая встреча?
— Вечно ты все портишь.
Я ткнула в него пальцем и скорчила рожицу.
— Куратор ждет нас примерно через час, так что взгляни сюда и изложи свое профессиональное мнение.
Уилл посмотрел на листок с описанием, который я протянула.
— Даже не глядя, я подозреваю, что,
— Что наводит меня на подозрения о мотивах моего клиента. — Сергеев и сам по себе вызывал подозрения, только я не собиралась обсуждать это с Уиллом. — Чем больше я буду знать, тем лучше.
— Думаешь, твой клиент что-то затеял?
— Что-то с дурным запашком, если понимаешь, о чем я. Он сказал, что никакой спешки нет, но вкладывает в проект уйму денег, а потом еще является ко мне в офис, хотя уверял, что он в Европе, когда мы разговаривали в первый раз. Его чек выписан швейцарским банком, а остальной пакет пришел из Лондона.
— Странно, что банк не ирландский, — заметил Уилл. — Швейцарцы уже не так свято хранят молчание, а на фоне ирландцев вообще выглядят трусами.
— Ирландские оффшорные банки? Никогда о таких не слышала.
— В последний раз, когда я был в Англии, они как раз возникали на горизонте, — объяснил Уилл. — В Ирландии чего только не перепробовали, чтобы привлечь в страну международный бизнес. Большая часть задумок не выгорела, но чтобы обрести силу в банковской сфере, больших ресурсов не надо, особенно если готов сопротивляться грозной тактике США с ЕС и стоять полностью на стороне клиентов.
— Правда? Да ты неведомых глубин человек, мистер Новак.
— Ага. Брильянт чистой воды. Хватай, пока можешь.
Я рассмеялась.
— Я подумаю.
Мы поели и еще немного пошутили, затем отправились в музей.
Я припарковала «ровер» на засыпанной гравием стоянке через дорогу. Уилл поставил свою машину рядом с моей. Здание выглядело угрожающе, все окна хмурились сквозь густую гряду облаков Мглы. Даже сияние узла, казалось, увяло. Мы перешли улицу, но на сей раз ворота были заперты. Я нажала кнопку интеркома.
Из коробки донесся женский голос:
— Мы закрыты по понедельникам.
— Я Харпер Блейн. Мы договаривались с куратором.
— О! Я сейчас подойду.
Через несколько минут из-за дома появилась женщина средних лет в костюме, на каблуках и с прической, соответствующей профессии. С первого взгляда на Уилла она почуяла родственную душу. Они болтали о древностях всю дорогу.
— Здесь никому нет дела до национального наследия, — жаловалась она, когда мы подходили к двери на кухню. — Каждый пенни на финансирование приходится вытягивать из бюрократов, словно это их собственные деньги. А они так и норовят потратиться на новый бейсбольный стадион. Осторожно. Тут половик, вытрите об него ноги.
Мы повиновались, оставив грязь на половике, а не на паркетном полу. Куратор провела нас в главный холл и взмахнула руками.
— Ну разве не красота? Выглядит гораздо лучше, чем когда я пришла сюда впервые. Весь интерьер был в викторианском стиле. Уйма жутких
— Тогда зачем музей приобрел орган для гостиной? — спросил Уилл.
— Ах да. Вы же за ним и пришли, верно? Первоначально у нас был орган, но сломанный, и первый смотритель его выкинул. Пойдемте. Орган наверху. Вы не представляете, в каком состоянии он к нам попал! — добавила куратор, ведя нас по передней лестнице. Наверху она открыла нам дверь. — Вот. Кошмар, правда?
Маленький диванчик, стулья и стойка для рукоделия как прежде жались к камину, издавая запах древности, плесени и древесного масла. У дальней стены стоял орган, очерченный красными нитями, переплетенный мерзкими, молчаливыми змеями Мглы. Уилл вытащил листок с описанием, который я ему дала, и принялся его изучать.
У меня закружилась голова, сердце так и частило. Я подавила неприятное чувство, но тошнота осталась легкой щекоткой. Сколько я ни противилась, комната подернулась дымкой, будто от гнилостной вони.
Уилл читал, пока мы шли по полированному деревянному полу. Через полметра от двери мне стало плохо. Через метр в голове начало пульсировать от внезапной боли, напоминающей мигрень. Я взяла Уилла за руку.
— Что такое? — спросил он.
Я солгала:
— Не знаю. Мне просто нехорошо.
Я переключила внимание на орган. Он все так же оставался самой уродливой штуковиной из всех, которые я когда-либо видела, даже не укутывай его клубящаяся матрица энергии и не всасывай он тьму как дренажная труба. За прошедшие дни орган стал еще хуже. Ясное виденье во Мгле, вероятно, пришло в довесок к «дару» Вигана. Ураганный туман пульсировал вокруг инструмента, призрачные лица злобно пялились и визжали в мимолетных порывах сверхъестественного ветра. Леденящий ужас мурашками побежал по спине. Я заставила себя сделать еще один шаг вперед, невзирая на чувство омерзения. Сияющее щупальце выстрелило и ударило меня в грудь, туда, где скрывалась нить Вигана. Я ахнула и запнулась.
Попыталась согнуть Мглу и оттолкнуть его. Щупальце покрылось рябью и высосало мощь моего толчка. У меня подогнулись колени, пол ринулся к лицу, и в глазах потемнело.
Уилл подхватил меня под руки.
— Харпер!
Щупальце цеплялось за меня, охватывая внутренности будто стальным кулаком. Я выдохнула:
— Выведи меня отсюда.
Уилл схватил меня и побежал прочь. Мы не останавливались, пока не вылетели на улицу, где он поставил меня на ноги с осторожностью коллекционера, устраивающего вожделенный экземпляр.
— Теперь лучше? Тошнит? Может, стакан воды, врача?..
Я рухнула на ступеньки, будто брошенная сумка.
— Нет-нет. Все в порядке. Я просто… мне просто не хватало воздуха. Иди обратно. Я справлюсь.
Я не могла снова приблизиться к этому кошмару. Он слишком легко вытягивал из меня силы.
— Ты уверена? Мы можем уйти, если хочешь.
— Нет, мне важно знать все об органе.
Уилл вздохнул.
— Хорошо. Но с тобой ничего не случится, пока я буду там, правда?
— Да.