ВИА «Орден Единорога»

Лукьянова Наталья Гераниновна

— А что такое? — слегка воспрял духом защитник несправедливо обиженных.

— Они хотели, чтобы я бряканьем на гитаре способствовал их пищеварению.

На недопонимающий взгляд Санди ответил Гаррет, указав широким взмахом на почивающую колками на подушке кунгур-табуретку.

— Наш молодой новый знакомый — талантливый менестрель, — счел своим долгом внести дополнительное пояснение Пруни, — И не протестуйте! Необходимо быть очень талантливым, чтобы остаться в живых, играя этим рыцарям от торговли.

— Только не это слово, Пруни!

Только не слово «рыцари»! — взмолился, бледнея, Санди Сан.

— Ну, если они называются «Орден Золотого Тельца», — будто бы увещевающе, а на деле с горькой иронией возразил кулинар с загадочным прошлым.

— Да назовись они хоть «Орден Подвязки», хоть «Орден Самой Пошлой Пошлости»!.. — если бы Битька и Пруни одновременно не вцепились в правое и левое плечо Санди, тот взвился бы в воздух и пробил в потолке дыру (Пруни при этом выразительно махал в сторону скульптурной композиции «Испуганный кухонный тролль»), —…Рыцарями они от этого не станут! — шепотом закончил упрямый Санди и, высвободив руку, схватился за бокал.

— Мы, вообще-то, говорили, не об Этих, а о таланте нашего гостя — менестреля, — вернулся к баранам, то есть к Битьке с гитарой, Пруни.

—Да какой там особый талант, — смутилась девочка, — Что им надо, гопникам-то? Три притопа, два прихлопа. А в ресторане, а в ресторане, а там гитара, а там — цыгане… — (Гаррет, прижав ко рту салфетку, выскочил за дверь), — Ой! Не беспокойтесь! Это он не на еду, это он на попсу так реагирует. Ну, на песни такие, без души, без смысла, которые только ради денег написаны. Я спою, конечно. Если хотите. Только… Не такой уж, во-первых, у меня и талант, а, во-вторых, я ведь в основном рок-энд-ролл, а он не всем нравится…

Пруни и Санди Сан тут же утерлись салфетками и демонстративно отодвинулись от стола, всем видом давая понять, что не собираются мешать в одну кучу физиологические, пусть и стоящие на уровне искусства, удовольствия и духовные. Причем, выразительная физиономия Санди откровенно выдавала его беспокойство по поводу, понравится ли ему этот неизвестный «рок-энд-ролл», который нравится не всем и который является противоположностью той попсе, которая без смысла, и, вообще, для тупых «золотых тельцов»…

Битька потрогала струны, и опять удивилась настроенности номер один и необыкновенно чистому и богатому звучанию «Кунги».

Она очень волновалась: неизвестно сколько столетий между нею и слушателями, музыкальные гармонии столько раз сменяли друг друга. Что бы спеть, чтобы это не показалось новым друзьям какофонией и бессмыслицей? Она незаметно пригляделась к почтительно замершим в ожидании, причувствовалась, попыталась, как это у Хайнлайна в «Чужаке», грокнуть их, ветер, шелестящий в ветвях, запах реки и дороги, полет солнечных теней…

«…Десять стрел на десяти ветрах,

Лук, сплетенный из ветвей и трав.

Он придет издалека

Меч дождя в его руках…»

В дверь прополз Гаррет, комично хватая ртом звуки, как свежий воздух.

Пруни прикрыл глаза. Легкая улыбка скользила по лицу Санди, а смуглые пальцы чуть слышно отстукивали ритм.

Битька допела и дурашливо поклонилась, скрывая волнение. Все помолчали. Пруни приложил к губам палец, а другой рукой помахал, призывая остальных, очевидно, не спугнуть появившуюся у него мысль, пока она окончательно не оформится. Санди же сиял глазами и продолжал неслышно отбивать ритм отзвучавшей песни по подлокотнику.

Наконец, хозяин таверны с чмоканьем отнял от губ указательный, чем отомкнул их, и изрек с важностью эксперта.

— Это — баллада. Но!.. — строго предупредил он шум, — Но легкая, стройная, емкая. Ускользающая как весенний ветер, как бег единорога, как свежее вино, — и откинулся на спинку стула.

— Да! Здорово! — рассмеялся Санди. Всем стало легко и весело. Подняли бокалы с виноградным соком.

— Но! — опять поднял палец Пруни, — Что обещает нам эта песня? Вот в чем вопрос.

— Да просто — песня… — слегка растерялась Битька и с удивлением заметила, каким серьезным вниманием ответил на замечание товарища Санди Сан.

— Он придет. Придет с мечом. И он… явно на нашей стороне. — выгрыз из ногтя глубоко задумавшийся рыцарь, — Просто так он не пришел бы. Значит, причина есть. Пусть мы ее еще и не знаем… — и оба: хозяин харчевни и его беспокойный гость настороженно обернулись. Только один будто и внутрь себя, а второй — в окно.

— Ребята, это просто песня. Ради красоты. И, вообще, ее БГ написал. Боб Гребенщиков. Борис Борисович.

— БэГэ? — сурово переспросил Санди, — Ничего не слышал еще о таком оракуле.

— Э-эх! — «рванул на груди рубаху»Гаррет, — Выкладываем начистоту, пока вы окончательно левизной всякой не загрузились, — Гаррет оперся одной рукой о скульптуру, другую распростер в «неведомое», — Не здешние мы! Из другой страны. Круче, робяты, из другого мира!

— Козе понятно, — отмахнулся Пруни и поднялся с кряхтением, — Пойду, посмотрю, пожалуй, что там звезды говорят. Что за столетье у нас наклевывается.

Троллик на столе внезапно встрепенулся, передернул плечиками, сказал: «О-О-Ой…»и сделал лужицу.

ГЛАВА 10

— Судя по описанию, парень с круглой ногой или в ножном шарике — это Белый Рыцарь Энтра… — рассуждал Пруни, пока Санди и Битька дожидались дочищевания до зеркального блеска боков, балдеющего от этой процедуры Друпикуса.

— Не в круглой ноге, а в футболке. Это — одежда такая, типа рубашки с коротким рукавом. И она не белая была, а черная.

Похоже, что-то завертелось, похоже, они куда-то сейчас поедут, что-то там узнают и, может быть, им даже, о-хо-хо, придется совершать геройские подвиги (?!), но так ли это важно? Важно, что она уже не одна, ни под незнакомым небом, ни… вообще. Правда, похоже, нужно решать, не влюбиться ли в кого-нибудь из. Или пока не надо? Голова кругом.