Вид с больничной койки
Шрифт:
Впрочем, она и на это в принципе была согласна, потому и тянулся их роман как старый многосерийный фильм на заштопанном экране в деревенском клубе… Такое случается из-за разгильдяйства местной киносети, чаще же по причине распутицы и бездорожья.
В конце концов и она осознала: связь с Юрием стала обременительной обязаловкой, проще говоря, обузой. Однако это признание не сочла за поражение. Напротив, почувствовала прилив сил, бодрости и волну озорства.
Открылось это ни с того, ни с сего в вагоне метро, по дороге домой
Растелешившись, отправилась в ванную. Но как только переступила порожек, услышала за плечом вкрадчивый голос Юрия:
— Ласточка моя, сизая касаточка, — так он обычно приветствовал Марину после возвращения ее из бездонной пучины оргазма.
Оглянулась без страха, рядом никого. «Ну, подруга, поздравляю тебя с первым глюком», — дух перевела. Глянула в зеркало, увидела свое отражение. Первый взгляд скользнул по левой груди. Искоса глянула на правую, в молодости она была заметно меньше, чем доставляла ее хозяйке тайное огорчение. С годами бюст выровнялся — и визуально, и по весу — но по привычке она временами учиняла на своем теле строгий аудит.
Подставив снизу ладонь, как бы на весах взвесила тяжелые, не утратившие еще формы и прелести полушария. Пошевелила пальцами дремавшие сосцы, которые сразу ж напряглись, воспряли. «Ничего еще», — сорвалось с языка после того, как от легкого нажима на коричневой плоти выступила белая капелька. Гинеколог однажды просветила: это признак, что еще не утратила генеративных способностей. Значит, на что-то еще можно надеяться. Но она была в меру суеверная, старалась не конкретизировать свои мечты и желания. Единственное, что Марина Петровна явственно представила, как после душа юркнет в долгожданную чистую постельку.
Выйдя из ванной, прямиком засеменила в комнату. Остановилась к дверях в полном изумлении: место было занято. В центре софы, на ромбическом розовом вырезе пододеяльника, свернувшись калачиком, покоился ослепительно-беленький, пушистый комочек.
Не посмела нарушить покой сиротки. Достала из шкафа старенькое одеяльце, подушку — создала себе постель в кресле. И моментально словно в бездонную пропасть провалилась.
Среди ночи проснулась от ощущенья присутствия в квартире постороннего.
…Однажды она пережила подобное. Как и теперь что-то ее разбудило. Сжавшись в комок, не решалась размежить веки. Наконец, сделав неимоверное усилие, приоткрыла сперва один глаз… На фоне зашторенного окна, будто на негативе черно-белой пленки, проявился незнакомый образ. Точнее, морда… Сызмальства, по рассказам домочадцев, представлялась ей рожа каторжника, сбежавшего из острога. И вот теперь стоял у ее изголовья чужой мужик, обросший от бровей до подбородка кабаньей щетиной. К тому ж на башке дикий капелюх
Нутро окоченело, напряглось, сознание отключилось. Пришла в себя в ту секунду, когда пришелец пытался ею овладеть. На коленях перед Мариной стоял настоящий кентавр. Будто из космоса, странно вибрируя, послышался голос нежный, ласковый: «Ласточка моя, сизая касаточка!». Тут-то сами раскрылись ее жаркие объятия.
Юрий время от времени исчезал без предупреждения. Как настоящий любовник, имел ключ от ее квартиры. В тот раз вернулся «гуляка» в Москву со съемок в предгорьях Алатау — и прямиком из аэропорта в глухую ночь явился на улицу Гурьянова.
То была их кабы не тысяча вторая ночь, причем с погружением в бездну и с благополучным выходом на поверхность с помощью «спасательного круга».
И вот опять ей помстилось, будто явился все тот же незабвенный тать, разбойник, чародей… Она замерла в ожидании явственных признаков его присутствия. Боже, возле уха почувствовала прикосновение нежной плоти, уловила едва слышное горячее дыхание. Душа замерла от жути и… радостных предчувствий. Дабы развеять все сомнения и догадки, Марина Петровна пошевелила плечом и наткнулась на мягкий комочек.
Ночная сказка стала явью.
Несмотря на бесхарактерность, при определенных обстоятельствах Шумилова способна была на решительные, головокружительные поступки. Порой стоило невероятных усилий преодолеть, ну скажем, состояние покоя, дремоты, комфорта… Марина Петровна рывком вскочила с кресла, при этом попутно прихватив свою малышку-непоседу… Сделала два шага и будто с высоченного обрыва кинулась в набежавшую волну: под пуховое одеяло. И моментально отключилась.
Разбудил телефонный звонок. За окном был ясный день. Пока шлепала босиком, мельком глянула на будильник. Стрелки показывали половину двенадцатого. «Не иначе как с работы», — и подняла трубку.
— Добрый день, от души приветствую мадам… Карпов звонит.
«Неужели я еще сплю?» — подумала она, переводя взгляд на реального котеночка, который забавно играл перышком.
Пауза грозила затянуться до бесконечности: Марина Петровна не могла связать названную фамилию с личностью звонящего. Абонент же оказался не только деликатен, к тому ж еще игриво настроен.
— Вчера в вагоне электрички, — звучал приятный голос из трубки, — я всего лишь забросил, как русские говорят, удочку… Сегодня же намерен поймать золотую рыбку.
Тут Марина Петровна врубилась в действительность. Однако немного слукавила:
— Не знаю, для кого как, для меня же лично вы были и остаетесь обаятельным… Самарием Кирилловичем.
Знакомый попутчик, похоже, захлебывался от восторга:
— Сильно-сильно польщен… И вот мой следующий шаг. Если мадам не возражает… местом свидания избираю скромный ресторан «Савоя».