Вид транспорта — мужчина
Шрифт:
И в тот же миг Денисия вспомнила, что главного не спросила: предал ее Пыжик или не предал. По чьей указке Карлуша Степку убил?
Сначала она сильно расстроилась, психанула даже, но, подумав, решила, что это уже и не главное.
Главное — остаться в живых, а остальное успеется.
До самого утра Денисия пряталась по дворам, искала теплые закутки между гаражами, не решаясь заходить в подъезды, а когда рассвело, отправилась в метро. Спрятав лицо в высоко поднятый воротник, она смешалась с толпой, но и это ее не спасло. Как черт из коробочки, выскочила из электропоезда и прямо на нее хохлушка Зинаида, вся
— Ой, Денька! Живая! А по телику показывали, что ты убитая!
— Говорите тише, — взмолилась Денисия. — И запомните, Зоя я.
— Зоя?! — ахнула Зинаида. — А как на Деньку похожа!
Денисия сердито напомнила:
— Мы близнецы.
— Да-да, точно, — закивала головой Зинаида. — Я с перепугу забыла. А Степка-то наша где?
— Почему вы спрашиваете? — насторожилась Денисия.
— Ха! Ну, дивчина, ты даешь! Почему я спрашиваю! Потому, что пахать за нее мне не хочется. Она думает выходить на работу?
— Ну-у, не знаю…
От сомнений таких Зинаида рассвирепела и, подпирая сумками свои крутые бока, закричала:
— Ха! Не знает она, смешная! Так не мешает тебе узнать, что Азер грозился Степку уволить. Уж она мне клялась! Так клялась! Я и Азеру передала…
Денисия остолбенела:
— Как — клялась? Когда?
— Да вчера, когда энтот, Харик ее, заходил.
— Гарик к вам заходил?
— Ну да, разыскивал Степку. До чего дожила, то по Харику сохла, а то вдруг сбежала. Хлопец ко мне протоптал дорожку, кажный день заходил, спрашивал, не объявлялась ли Степка. И, главное, что интересно: только мы говорить про нее разогнались, а тут и сама она Харику своему на мобилу звонит. Просит, плачет, приди меня забери. Я, не будь дура, трубку вырвала и давай ругать ее, стерву. «Ты когда, — кричу, — на работу придешь?» А она мне: «Тетя Зина, не беспокойтесь. Скоро выйду, так хозяину и передай».
— А Гарик?
— А шо Харик? Он обрадовался и убег.
— Куда?
— Да к ней. Степка же адрес ему свой дала. Квартиру она, что ль, поменяла. Так я ничего и не поняла.
Ой, я ж на работу опаздываю, — заспешила вдруг Зинаида. — Степке привет передавай! — крикнула она и бодро шагнула в толпу.
Толпа ее приняла и понесла к эскалатору, а Денисия, обессиленная, рухнула на скамейку. Сестры, теперь уже все покойные, проиграли ей спор. Не на тех они делали ставки — не на тех и не на то.
Но в гибели Степаниды Денисия винила только себя, а вовсе не Гарика. Что Гарик? Он мужчина, эгоист, слабак. Такие в первую очередь любят себя.
Женщина для таких не человек, а игрушка, развлечение. Разве мог этот Гарик защитить невесту? Он себя не умеет защитить.
А вот Денисия уберечь сестру могла. Если бы она не пошла на свидание к Александру, если бы дома осталась, Степанида не позвонила бы своему жениху, и Карлуша не узнал бы, где она прячется…
Опять Александр! И здесь Александр! Слишком много бед наделала она из-за этой любви. В душу начал заползать незаметный еще пока холодок.
"Никогда себе не прощу, — шептала она побелевшими губами. — Никогда! — И тут же на себя разозлилась:
— Так нельзя. Не об этом должна я думать.
Потом. Казнь — потом. Упреки — потом. Все потом.
А сейчас — к Ларисе".
Глава 2
В
Чем донял Рашидик Ларису, невозможно было понять, но, судя по его разодранному лицу, она бесстрашно сражалась, лютовала и достала-таки благоверного. Разошелся и он, да как! Даже позволил себе почесать об жену кулаки, после чего Лариса успокоилась, плюнула в его «поганую рожу», схватила на руки орущего благим матом Зюзика и укатила.., к свекрови. К Асии Махмутьевне. За город. За справедливостью и любовью.
«Может, оно и к лучшему», — смекнула Денисия и, недолго думая, прыгнула в электричку.
Лариса, ее увидев, ахнула и, зажимая ладошкой рот, вскрикнула:
— Зойка!
Хотелось сказать: «С чего ты взяла? Я Денисия».
Но пришлось молчать. Денисия лишь кивнула — на глаза навернулись слезы, спазм перехватил дыхание…
В общем, слов не нашлось.
Лариса всплеснула руками:
— Ой, бедная ты моя! Я сама вся обрыдалась!
Пойдем в мою комнату!
Там сумбурно и долго говорили сразу про все: про скандал в доме Лариски, про незаконченный ремонт, про убийства сестер, про то, что Зойка главная подозреваемая, про то, что ищут ее, и про то, что это абсурд! Абсурд-абсурд-абсурд!
— Что же делать теперь? — горестно складывая тонкие руки на плоской груди, приговаривала Лариса. — Что же делать?
— Ты не волнуйся, я к вам ненадолго, — виновато мямлила Денисия.
— Ну да, ну да, я сама здесь в гостях…
Когда жар беседы угас и обе почувствовали усталость, Денисия поднялась:
— Ну, Ларчик, не хочу навеки прощаться, но, Кто его знает, может, и не увидимся больше.
Друзья познаются в беде: Лариса замахала руками, затопала ногами, загорлопанила:
— Ты что? Сумасшедшая! Куда ты пойдешь?
— Уж найду куда.
— Даже и не помышляй! Нет, ну как тут не материться? Не ерепенься, все равно не пущу! Марию Добрынину ты подвела! Меня подвела! Перевод со старофранцузского мне не доделала! Так что, дорогуша, оставайся и принимайся за перевод. Я Добрыниной обещала, а ты мне обещала. Нет у меня таких денег, чтобы теперь дорогим специалистам платить. Знаешь, сколько за старофранцузский сдерут? Ого-го! Мало мне не покажется!
Денисия опешила:
— Как ты узнала, что я не Зоя?
— Нет, ну как тут не материться? Ты за дуру держишь меня, — рассердилась Лариса. — Как я ее узнала? Глупый вопрос. По речам твоим умным. Разве Зойка может так говорить? Конечно, я поверила сразу, а потом уж только о том и размышляла, как все на самом деле там получилось. Нет, ты не подумай, — запереживала Лариска, — я не выспрашиваю. Если захочешь, расскажешь сама, но уходить и не помышляй.
— Я за вашу семью боюсь, — призналась Денисия. — Если Карлуша прознает…
— Не прознает. Он, как я поняла, ищет Зойку, а с Зойкой мы на ножах. Это скажет любой. Так что не переживай. Здесь тебя не будут искать. Зато теперь ты переведешь наконец мне рукопись. Я увидела по телику труп твой и сразу подумала: «Ну как тут не материться? Все, Добрынина грохнет меня! Плакал наш перевод! Деньки больше нет! Где искать буду специалиста по старофранцузскому?»
— Переведу, теперь времени много, — согласилась Денисия.