Вида своего защитник

Сугралинов Данияр

— Боюсь, нам нечем помочь, — искренне, как мне показалось, ответил да’ари. — Могу ошибаться, но все, что я помню, это как мы с достопочтенным кур’лыком Тензином Конгбу лежали в креслах шаттла, — он указал на летающую тарелку. — В короткие мгновения прояснения я видел, что шаттл пристыкован к среднего размера фрегату — частично удалось его рассмотреть, когда подлетали к нему, а потом отлетали, чтобы приземлиться здесь. Этот корабль… скажем так, не встречается на Сидусе. У меня есть мысли по этому поводу, но отсюда сложно сказать, прав ли я.

— А что делали оба юяй, пока вы валялись

в креслах шаттла?

— Вот здесь самое удивительное, — задумчиво проговорил да’ари, словно и сам только сейчас начал постепенно вспоминать произошедшее с ним. — Похитившие нас юяй, которых вы… нейтрализовали, тоже валялись в креслах. После гиперпрыжка с Сидуса мы долгое время дрейфовали в открытом космосе. Никаких планет, никакой связи, никакого насилия над нашими телами, словно забыли о нас. Фрегат, к которому мы были пристыкованы, казался безжизненным. Я не видел ни других шаттлов, ни признаков чьего-либо еще присутствия.

— Может, юяй, взяв чужой разум под контроль, теряют управление над своим телом? — задумался кур’лык.

— Вряд ли теряют, — возразил да’ари, — но, вполне возможно, функционируют намного хуже.

— И вы просто дрейфовали в космосе? — скептически хмыкнула Лекса. — Тогда как, мать вашу, вы оказались здесь?

— В том-то и дело, — проклекотал кур’лык. — Мы уже были здесь. Фрегат совершил единственный гиперпрыжок с Сидуса — в эту систему. Я очень плохо переношу гиперпространство, так что уж поверьте, я бы запомнил.

— Нам нужно на фрегат, — резко заявил я, поднимаясь. — Возможно, он не такой уж безжизненный. Кто-то же совершил гиперпрыжок, пока вы вчетвером были в шаттле?

— Это могли быть наши юяй, — предположил да’ари. — После погрузки на шаттл в космопорте Сидуса меня и кур’лыка Тензина Конгбу лишили сознания. — Он рефлекторно потрогал затылок.

— Неважно, — сказал я. — У меня есть четкие координаты места, куда отправился шаттл юяй, похитивших моих друзей. Я заплачу. Вы мне поможете в поисках? Ни я, ни Беверли не являемся пилотами, а потому…

Лекса тронула меня за руку, словно хотела возразить, но передумала.

— Я помогу, — просто ответил Ри’кор. — Как ты понимаешь, хомо, у меня к юяй личные счеты. Что касается моего спутника… — Он повернул голову к кур’лыку.

— Я не уверен, что это удачная идея… — неуверенно проговорил тот. — Я, конечно, благодарен за освобождение, но ведь это опасно! Я всего лишь торговец. У этого шаттла даже нет вооружения. Вам нужен боевой…

Не слушая его, я направился к шаттлу. Лекса за спиной приказала пленникам следовать за мной. Я поверил им, но их история породила больше вопросов, чем ответов. К тому же вспомнилось, как Лекса, когда была для меня еще Беверли, рассказывала о юяй, что они всегда появляются на Сидусе парами, и никогда на станции их не бывает одновременно более двух. А еще они всегда скрывают лица капюшонами. Последнее объяснимо, а вот про то, что они появляются всегда по двое… А что, если это одни и те же юяй? Прилетают на Сидус, закупают что могут, похищают двоих, а если повезет, как с Малышом Шаком и Юто, которые привели им еще и Хоуп с Ирвином, то четверых, и… Черт, а что дальше-то? Зачем им столько похищенных?

Загадка

не давала покоя, даже когда мы взлетели с этой чертовой планеты. Шаттлом управлял Ри’кор, опустив руку-крыло в свое «ведро с цементом» слева от обзорной панели. Как я и думал, так реализовывался интерфейс управления летающей тарелкой.

Инстинктивно я все ждал, когда нас атакуют «листья», хотя знал, что, после того как матриарх спиннеров была сильно изранена, ее вторая линия потомства полностью вымерла. Но ничто не помешало нам в считанные минуты достигнуть орбиты Агони и начать сближение с огромным куском астероида, в тени которого, как объяснил пилот да’ари Ри’кор, скрывается тот самый фрегат.

Приблизив летающую тарелку к нужной точке, Ри’кор замер, закрыв глаза.

— Что происходит? — поинтересовался я, сидевший справа от него.

На задних креслах расположились Лекса и Тензин Конгбу.

— Тихо, хомо! — проверещал пилот. — Я пытаюсь выйти на мысленную связь с фрегатом и приказать ему проявить себя. И моли своих богов, чтобы мне удалось, иначе мы застряли в этой системе…

Ответ вызвал у меня новые вопросы, но теперь на меня зашикала еще и Лекса.

— Доверься ему! Ри’кор знает, что делает!

Я вспомнил, как она говорила, что знает этого да’ари, что у нее с ним есть общий знакомый. Ее слова не очень сочетались с тем, как грубо она обошлась с пленниками на поляне, но, учитывая импульсивность девушки, это было объяснимо.

Через несколько минут да’ари осторожно сместил шаттл на пару километров правее, и перед нами, проявляясь пятнами, материализовался большой космический корабль очень необычной формы — будто два полупрозрачных серебристых барабана, насаженных на одну ось. Барабаны вращались в противоположные стороны.

— Ой… — выдохнула за спиной Лекса.

— Вот именно, — сказал Ри’кор. — Думал, мне привиделось, но это точно он. Мы нашли его!

Не понимая их диалога, я обернулся и спросил:

— Он?

— Он, — кивнула Лекса и показала мне на обзорную панель. — Смотри!

Мы приближались к стыковочному модулю, двигаясь вдоль борта фрегата — нижнего барабана, на котором я увидел огромные руны как из голофильма о викингах.

Я навел земной комм на них и запросил перевод. Комм вывел: «Слейпнир».

— Слейпнир? — проговорил я.

— Слейпнир! — радостно подтвердила Лекса.

Если я не ошибаюсь, так звали восьминогого коня Одина, всеотца всех богов и людей, хозяина Вальхаллы и повелителя валькирий.

А это значило только одно: фрегат был родом с Земли.

Глава 14

Загадочный фрегат

Странности с фрегатом юяй, названным в честь коня из человеческой мифологии, на этом для меня не закончились.

Когда шаттл приблизился к его борту, прямо под скандинавскими рунами раскрылся гигантский воздушный шлюз, похожий на зияющую пасть голодного чудовища. Ярко-синий свет выхватил контуры ангара, пока Ри’кор осторожно заводил шаттл внутрь. Космический пилот двигался аккуратно, как никогда ранее: он словно чертил пальцем по «ведру с цементом», при этом каждый раз сверяясь с происходящим за обзорной панелью.