Вида своего защитник
Шрифт:
«Но ты же погибнешь без живой энергии?»
«Благодаря тебе я запас достаточно, чтобы пробыть в спячке еще миллиард лет, — ответил спиннер.— — Но мне хотелось бы дать будущее своей генетической линии, здесь у нее нет шансов. Если ты согласишься, я хочу сделать подарок, выгодный и тебе, и мне, — зерно будущего матриарха. В непробужденном виде оно неопознаваемо для Недругов».
«И что мне с ним делать? Пробудить на какой-нибудь вражеской планете?»
«В первой фазе развития
«Зачем мне это?»
«Ты же видел, какие способности обрели местные виды, скрестившись с моими детьми второй линии? Невозможно предугадать что именно, ибо пути эволюции неисповедимы, но что-то подобное получишь и ты, друг».
«А если я не хочу этого?» — подумал я, представив себя гипертреножником и внутренне содрогаясь.
«Тогда пробуди зерно на какой-нибудь вражеской планете, — ответил спиннер, и мне почудилась его улыбка. — Кстати, оно уже у тебя. Подумай о нем, пригласи его пробудиться, когда будешь готов. А нам пора прощаться».
Он передал мне зрительный образ происходящего за спиной: да’ари очнулся, и Лекса уже смотрела на меня, чтобы окликнуть.
«Подожди! — мысленно воскликнул я. — Ты же обещал мне рассказать о своей расе, о Недругах и Властителях!»
«Расскажет моя… — спиннер запнулся, подбирая слово из моего лексикона, — дочь, когда пробудит в себе память всей линии. Прощай, друг…»
Мысль ударила чужим сожалением и затихла. Напоследок матриарх послала яркую картину — гигантская пирамида, вершина которой уходит в космос, на колоссальной планете раз в десять больше Земли, и множество разумных существ — десятки, сотни видов, облепивших строение, и на самом верху — только один вид и в то же время бесконечное множество тех, кого спиннер назвал Недругами.
Спиннер ушел, но другой, пока еще в виде «зернышка», остался. Я мысленно тронул его и ощутил, как оно тянется в ответ. «Рано, — подумал я. — Жди своего часа».
Лекса не стала кричать, подошла, тронула за плечо:
— Да’ари очнулся.
— Что?
Я встряхнулся, избавляясь от наваждения. Картина космической пирамиды — галактической иерархии всех разумных, объединенных Предтечами, — была слишком яркой. Такой яркой и внушительной, что действительность показалась скучной, серой, обыденной и даже мелочной. Пусть даже эта действительность была на Агони, рядом с летающей тарелкой, инопланетянами и монстрами, таящимися в кустах.
— Да’ари Ри’кор очнулся, — терпеливо повторила Лекса. — Будешь с ним разговаривать?
— Буду.
Я подошел к пленникам, хмуро оглядел их. Кур’лык, чьи глаза вращались в разные стороны, пытался гневно топорщить лицевые щупальца, но только зря напрягался. Да’ари потирал рукой-крылом затылок и тихо верещал что-то на своем языке.
Мы с Лексой освободили кур’лыка от сковывающей его пленки станнера, после чего я присел рядом с пленниками
— Даю одну возможность рассказать правду. Кто такие, как сюда попали, что замышляли. Уличу во лжи — сделаю с вами то же самое, что сделал с юяй.
Оба посмотрели на то, что осталось от серо-зеленых человечков. Я внимательно наблюдал за пленниками и, хотя не разбирался в их инопланетной мимике, все же ощутил разницу в поведении. Оба испытали облегчение.
Да’ари поднялся, опираясь на крылья, вытянул шею, завалился на бок, но снова встал, потряс головой:
— Непередаваемо.
— Лучшее, что я испытывал в жизни, сравнимо с вылуплением из яйца, — восхитился кур’лык. Покрутив глазами во все стороны, он добавил: — Прошу простить, хомо Картер Райли, но дайте нам прийти в себя. Мы с да’ари Ри’кором долго не владели собственными телами, находились в полном подчинении юяй, да хрустнет скелет всей их никчемной цивилизации!
Его лицевые щупальца встрепенулись, вытянулись, их заостренные кончики покрылись слизью — такую же реакцию я наблюдал на лице кур’лыка Анака Чекби, торговца из лавки редких артефактов, когда тот гневался. Сейчас, очевидно, злился и ярился кур’лык Тензин Конгбу.
— Вы оба были под контролем юяй? — скорее констатировала, чем спросила Лекса.
— А ты как считаешь? — ехидно поинтересовался да’ари. — Можно подумать, мы по доброй воле покинули Сидус и пошли в услужение этим примитивным гуманоидам! Они, часом, не являются вашими младшими родственниками? Может быть, от какого-нибудь стороннего помета? Ответвившаяся генетическая мутация? Уж больно похожи на вас, хомо, эти юяй!
— Картер, дай-ка я его еще раз тресну! — рассердилась Лекса, замахнувшись, но я остановил ее руку и ухмыльнулся, вспомнив, как односложно разговаривали Шак и Юто под контролем юяй:
— Не надо, он мне нравится. — Я посмотрел на пленников. — Как давно вас похитили?
— Не знаем, — синхронно ответили оба.
Да’ари переглянулся с кур’лыком и начал рассказывать:
— Все время, проведенное под контролем юяй, прошло как во сне, временной поток был дискретным, прерывистым, он то ускорялся, то замедлялся, то обрывался. Чистому разуму сложно оценивать время, будучи изолированным от всего. Чем дольше это длилось, тем меньше информации поступало извне, я буквально чувствовал, как разум угасает. Не знаю, как кур’лык Тензин Конгбу, но я только сейчас разглядел вас, хомо. При встрече и по пути сюда в вас я видел лишь размытые образы.
Кур’лык издал горловой звук, похожий на клекот птицы, и указал мне за спину:
— Мы рискуем, оставаясь на виду местной фауны.
Обернувшись, я заметил тварь, которая при скрещивании со спиннером стала гипертреножником. Эта была больше похожа на табуретку с пятиметровыми ножками. Атаковать она нас не спешила, но чем это закончится, я помнил по встрече с ее собратом. Впрочем, и я был уже не тот Картер.
— Гардисто, займись им, — приказал я стражу, а сам как ни в чем не бывало вернулся к разговору: — Пилот да’ари Ри’кор, я обращаюсь к вам в первую очередь. Моих друзей несколько дней назад похитили юяй. Прямо с Сидуса. Все новички, абсолютно без опыта.