Видишь принца - целуй! И так восемь раз
Шрифт:
– Ты представляешь, когда мне ведущий объявил, твой номер, мол, шестнадцатый, я так и ожидала, что он добавит - и ты в пролете.
Аглая захихикала.
– Вот так повезло. Кстати, ты не знаешь, откуда это взялось - про шестнадцатый номер?
– Знаю, конечно, я такие фишки просто обожаю. Это какие-то старые футбольные заморочки - раньше на игру можно было заявлять пятнадцать игроков. Ну а у кого номер шестнадцатый - тот, соответственно, в пролете. Хорошо еще, что я в приметы не верю. Ну, то есть, верю, но не во все. У нас, артистов...
– Ну и слава богу, - прервала ее Аглая, не желая
– Я тоже, знаешь, как в этой толпе переволновалась! Стояла и все время прислушивалась, не видно же ничего было. Так на что, ты говоришь, меняют монеты? Неужели на золото?
– На серебро, но и это немало. Знаешь, сколько у меня монет?
– Боюсь даже подумать.
– Все! Все до одной, сколько их было у манекена. Правда, я их там не считала, но ничто не мешает мне сделать это прямо сейчас.
– Подруга, ты крута! Доставай косметичку, будем считать добычу. В толпе говорили, что монет в сюртук зашивают сорок восемь.
* * *
Полина вознамерилась было высыпать монеты прямо на скамейку, но вдруг услышала отдаленные голоса и с ужасом подумала, как они будут объяснять садовнику свое присутствие в закрытой для посещений части императорского парка.
Однако это оказался не садовник.
Голоса приблизились, и стало ясно, что принадлежат они двум дамам, которые обсуждали третью. Народному дуэту из их тайного приюта было абсолютно ничего не видно, но зато все отлично слышно. Дамы говорили нарочито громко, как будто старались, чтобы каждое их слово донеслось до неизвестного адресата.
– Ах, милая Дидона, - сказала первая высоким противным голосом, - до состязания лучников, мечников и менестрелей осталось всего два дня! Я вся в нетерпении. Как думаешь, приедет ли в этом году принц Папилайн? Он такой красавчик.
– После того, как в прошлом году получал приз из рук Лаодики?
– невидимая глазу Дидона мерзко захихикала.
– Сомневаюсь. Высокородная аристократка! Три раза ха-ха. Высокородная уродина. Бедный принц от неожиданности чуть не сунул цветочную гирлянду ее пажу!
– Но, может, в этом году она выйдет награждать победителя в своей любимой вуали?
– Не дозволено регламентом. Поцелуй через вуаль - это скандал. Надеюсь, на этот раз победитель окажется не слабонервным и не испугается нашей принцесски. Говорят, на состязания ждут самого Батбаяра Неудержимого из Багангхая... Эти орки, они такие... такие...
Голоса сплетниц удалялись, и скоро стало невозможно что-либо расслышать, кроме неопределенного бу-бу-бу. Однако и услышанного кому-то с лихвой хватило, и через некоторое время до народного дуэта стали доноситься чьи-то из-за всех сил сдерживаемые всхлипывания.
– Это не задворки дворцового парка, а проходной двор какой-то!
– шепотом возмутилась Аглая.
– Пойдем посмотрим, - неожиданно предложила Полина.
– Эти стервы, кажется, кого-то достали. Ненавижу таких! Зато знаю много способов, как поставить их на место.
Девушка убрала косметичку назад в шляпную коробку и решительно поднялась со скамьи.
* * *
Принцесса
Небольшая полянка, надежно укрытая со всех сторон деревьями. Кресло-качалка, легкий переносной столик на одной ножке, корзинка с вязанием. Вязание успокаивает нервы, так сказал придворный лекарь. Принцесса выверенными до автоматизма движениями вязала бесконечное полотно, вязала и распускала, совсем как царица из другого мира. Но, в отличие от Пенелопы, ее не осаждали 108 женихов. Честно сказать, жениха пока не было ни одного, и это начинало беспокоить ее венценосного отца. Год назад он, не взирая ни на какие протесты, отправил дочь вручать приз победителю состязания лучников, мечников и менестрелей. И в этом году не собирался освобождать ее от тягостной обязанности.
– Ты принцесса, и ты обязана быть сильной, - заявил император в ответ на ее робкие возражения.
– Какой бы ни была твоя внешность, ты самая знатная девушка в империи и самая завидная невеста. Поверь, найдется мужчина, который сумеет оценить твой внутренний мир. Но для этого надо не прятаться от жизни.
"Мужчина, который сумеет оценить мой внутренний мир? Скорее, мое происхождение, да, папочка?" - Лаодика, застыв в кресле-качалке, мысленно продолжала спорить с отцом.
Неожиданно она услышала громкие голоса придворных дам. Баронесса Дидона и графиня Сосипатра, не стесняясь, перемывали ей кости. Ближайшая аллея находилась довольно далеко от ее тайного убежища, и хорошая слышимость объяснялась только одним - дамы старались говорить как можно громче.
Что ж, выходит, ее убежище раскрыто, и сплетницы специально явились сюда, чтобы безнаказанно поиздеваться. Ну сколько же можно! Ей ведь и так совсем, совсем не просто! Лаодику расстроили не столько гадкие слова, сколько понимание того, что отныне ей больше негде прятаться. Стало невыносимо обидно, и девушка, безуспешно пытаясь взять себя в руки, несколько раз всхлипнула.
Неожиданно рядом затрещали кусты и на принцессину поляну выбралась необычная парочка: высокая взлохмаченная блондинка в слегка измятом по подолу платье и маленькая брюнетка, прижимающая к груди скособоченную шляпную коробку.
– Мы все слышали, - серьезно сказала блондинка, - и хотим тебе помочь.
– Да!
– храбро поддержала ее брюнетка.
– Зло должно быть наказано.
– Кто вы такие и почему считаете, что можете помочь мне?
– принцесса быстро взяла себя в руки, промакнула концом вязания глаза и попыталась оценить, могут ли незнакомки нести опасность. Ведь их присутствие во внутренней части парка, скорее всего, незаконно.
Девушки заметно растерялись. Глаза их блуждали по стройной фигурке принцессы, ее нежной коже, пышным светло-каштановым волосам. Привыкшая наблюдать за людьми Лаодика поняла, что ими двигал порыв и теперь незнакомки не знают, что сказать и как себя повести. Да они, кажется, вообще не подозревают, в чем ее проблема и почему знатные стервы называли ее уродиной!