Видишь принца - целуй! И так восемь раз
Шрифт:
"Не боишься меня, маленькая хулиганка? Напрасно. Я человек злопамятный".
"Ну и что ты мне сделаешь? Без своих дружков, в чужой стране, да еще находясь на дипломатической службе".
Керим с удивлением смотрел на доферского дипломата и руаскую актрису, уставившихся друг на друга с неласковыми лицами.
Аглая не выдержала первой.
– Взрослые так себя не ведут!
– вызывающе выкрикнула она и топнула ножкой 36-го размера.
– У меня отец ваших лет, а может быть, даже младше! И он моих подружек всегда мороженым угощает и спрашивает, как
Тонат вытаращил глаза на скандалистку. Глупости она, конечно, говорит, что еще делать с девицами ее лет взрослому мужчине, как не тащить в постель. Резануло другое - этот прохвост, ее отец, уже имеет такую большую дочь. Ишь ты, угощает ее подружек простоквашей! А ведь и у него вполне уже могла бы быть такая же дочь, а может быть, и старше. И уж точно повыше ростом и покрасивее. Или лучше сын. Законные дети, не бастарды. Уж он точно воспитал бы их достойно, а не как эту...
Аглая тем временем не умолкала.
– Как вы не понимаете, мы ждем от взрослых защиты, а не подвоха! Вон, посмотрите на Кюрима - он настоящий мужик.
Тонат посмотрел.
Его ровесник, гибкий, жилистый, циничный, одетый ярко, как ярмарочный шут. И, судя по хромоте, кто-то уже успел переломать ему ноги.
– Эй, как тебя, Кюрим, у тебя есть дети?
"Наверное, где-нибудь есть", - хотел было ответить наглому дипломату бывший канатоходец, но покосился на Аглаю и сказал совсем другое: - Пойдем-ка мы, пожалуй, отсюда.
– Погоди!
– властно остановил его принц, которому не хотелось, чтобы девчонка уходила. Осталось между ними нечто недосказанное. Сменив тактику, Тонат обратился к певичке с мягкой укоризной.
– Ну вот за что вы со мной так поступили? Мне же до сих пор этот козел снится.
– Так и мне ваш охотничий домик в кошмарах блазится, - слукавила школьница. Ой, много с тех пор появилось других причин для кошмаров.
– Мы же были не в курсе ваших милых доферских обычаев. Дикость, между нами, ваше высочество, совершеннейшая.
– Я отказался от прежних привычек, - неожиданно для себя принялся оправдываться Тонат.
– Вот, пошел на дипломатическую службу.
– И как успехи?
– вежливо спросила Аглая, про себя радуясь худому миру.
– Да нормально, - принялся рассказывать начинающий дипломат.
– Отец доволен. Мне удалось договориться об оптовых закупках каракумакских ковров. Для их изготовления мы теперь поставляем козью шерсть - мастера добавляют ее к верблюжьей. Такие ковры отличаются мягкостью и долговечностью, их охотно берут у нас зеленодольцы.
– Здорово!
– Аглая взглянула на принца уже с толикой уважения. В ее семье очень уважали ковры - первый этаж, все такое.
– Еще я уговорил знаменитого хирурга Абу Мехада Килинчи с помощниками и учениками год проработать в нашей столичной королевской клинике.
– Можно еще обмен студентами организовать, очень способствует установлению деловых и дружеских связей между странами, - сказала Аглая, чтобы что-нибудь сказать.
– Да? У нас это не принято. Хотя мысль интересная.
Повисла неловкая
"А он не такой уж вертопрах. Вот, шерсть из своих многочисленных Верхних и Нижних, Больших и Малых Козловок пристроил, ковры наловчился соседям продавать".
"А она не такая уж пустышка. Надо же - обмен студентами!"
Тонат вынул непонятно откуда довольно большой кинжал -Кюрим на мгновенье напрягся - срезал с ближайшего куста веточку, густо усыпанную розовыми цветами, и протянул девушке.
– Ну что, мир?
Аглая приняла подарок и тут же по извечной женской привычке зарылась лицом в лепестки.
Рододендроны ничем не пахли.
Кюрим понял, что вот он, самый подходящий момент откланяться, и, пробормотав, что у них дела, протянул Аглае руку. Тонат их не удерживал. Артисты, оставив принца среди цветов, прогулочным шагом отправились обходить террасу.
* * *
Тонат Лучезарный Доферский поудобнее устроился в кресле, откинулся на спинку и закрыл глаза. Он чувствовал себя странно - как будто какая-то страница в книге его жизни окончательно перевернулась и теперь впереди совсем другие перспективы и цели. Принц усмехнулся необычным мыслям и принялся обдумывать возможность обмена студентами между Каракуматом и Дофером. Он не подозревал, что только что вступил на путь, который спустя годы лишит его прозвища Лучезарный и подарит новое - Тонат Связующий Народы.
* * *
Фейн эффектно завершил танец, опустившись на колено перед партнершей, изящно выпрямился и заглянул ей в глаза.
– Ну что, мир?
– Ты прекрасно танцуешь, - невпопад ответила Полина.
– Я принц.
– Я знаю.
– Поцелуешь меня? Еще раз.
Девушка нерешительно посмотрела на красавца-вампира. Этим летом она уже столько раз нарушила установку Чернышевского - "Умри, а поцелуя без любви не давай", что, казалось бы, одним поцелуем больше, одним меньше...
Ха, интересно, что из всей книги с названием "Что делать" ей запомнился только совет про то, чего не делать. Хотя там, кажется, была еще Вера Павловна со своими нудными снами, Рахметов с матрацем, набитым гвоздями. Не отвлекаться, не отвлекаться...
Как всегда, когда Полина не могла принять решение, мысли ее уплывали далеко в сторону. Эту особенность девушка хорошо за собой знала и пыталась с ней бороться. Целовать Фейна, несмотря на его танцевальные таланты, ей совершенно не хотелось. После неаппетитных сцен во "Влажной выпивке" студентка брезгливо относилась к вампирской золотой молодежи, и принц, при всей его красоте, не стал исключением. Не к месту вспомнилось и любимое присловье старосты группы, грубоватой Машки Горошек: "А всем давать - сломается кровать". Поцелуй - это не постель, конечно, но все же... Вот и Николай Гаврилович не советует...