Видоизмененный углерод
Шрифт:
Ох уж эти сигареты, мать их!
Выбежав из леса опор, мы оказались на пустынном перекрестке с покосившимися, словно пьяницы, светофорами. При приближении монгола один из них зашевелился, меняя свет. Меня встретил хриплый старческий голос робота: «Переходите. Переходите. Переходите». Я давно был на другой стороне улицы, а отголоски призыва ещё упрямо преследовали нас.
Мы бежали. Мимо допотопных туш машин, уже долгие годы не покидавших своих стоянок у обочины. Мимо зарешеченных и закрытых ставнями витрин, которые, может быть, открывались днем, а может быть, и нет. Из решётки у тротуара
Пробегая возле двух груд хлама, стоявших у обочины, монгол оглянулся и, увидев, что я не отстаю от него, сразу за второй машиной метнулся налево. Я попытался подкорректировать траекторию движения и пересечь улицу под острым углом, до двух брошенных автомобилей, но мой противник великолепно рассчитал маневр. Я едва успел поравняться с первой машиной, как меня занесло. Наткнувшись на ржавый капот, я отлетел на закрытую жалюзи витрину. Металл лязгнул и зашипел; меня ужалил заряд низкого напряжения, предназначенный для отпугивания грабителей. Монгол тем временем перебежал через дорогу, увеличив разделяющее нас расстояние до двадцати метров.
В небе над головой мелькали огни воздушных транспортных средств. Заметив убегающую фигуру, я оторвался от обочины, проклиная себя за глупый порыв, заставивший отказаться от предложенного Банкрофтом оружия. На таком расстоянии лучевой бластер без труда оторвал бы монголу ноги. А так мне пришлось бежать за ним, пытаясь выжать из легких все, чтобы сократить дистанцию между нами. Может быть, удастся его напугать, вынудить споткнуться.
Произошло не совсем то, хотя и очень похожее. Здания слева от нас закончились, уступив место пустырю, обнесенному покосившимся забором. Ещё раз обернувшись, монгол допустил первую ошибку. Остановившись, он бросился на забор, проломившийся под его тяжестью, и побежал в темноту.
Усмехнувшись, я последовал за ним. Наконец у меня появилось преимущество. Вероятно, монгол рассчитывал, что я потеряю его в темноте, или надеялся, что я подверну ногу на неровной поверхности. Но закалка чрезвычайных посланников мгновенно расширила до предела мои зрачки, приспосабливая зрение к условиям недостаточной освещенности, и с молниеносной быстротой проложила путь по ухабам и рытвинам. Нейрохимия позволила не менее стремительно передвигать ноги. Земля призрачно проносилась подо мной, как это было во сне с участием Джимми де Сото. Не более чем через сто метров я должен был настичь своего «приятеля», если только и он не усовершенствовал зрение.
Как выяснилось, пустырь закончился раньше, но к тому моменту, когда мы добежали до противоположного забора, между нами уже не было и первоначальных десяти метров. Монгол забрался на проволочное ограждение, спрыгнул на землю и побежал по улице, пока я ещё лез наверх. Вдруг он резко остановился. Я перебрался через проволоку и легко соскочил вниз. Должно быть, монгол услышал звук прыжка, потому что он обернулся, распрямляясь и одновременно
Я налетел на мостовую со всего размаха, ободрав ладони, и перекатился набок. Молния вспорола ночь там, где я только что был. Запах озона; треск разорванного воздуха ударил по барабанным перепонкам. Я покатился дальше, и бластер выпустил новую порцию раскаленных заряженных частиц, пронесшихся рядом с моим плечом. Мокрый бетон зашипел, покрываясь паром. Я тщетно пытался найти укрытие, которого нигде не было.
– БРОСЬ ОРУЖИЕ!
Луч света упал с неба вертикально вниз, и лай громкоговорителя разорвал ночную темноту гласом робота-божества. Вспыхнувший прожектор затопил нас морем белого огня. Лежа на мостовой, прищурившись, я поднял взгляд и с трудом разглядел полицейский транспорт – в положенных пяти метрах над улицей, с мигающими огнями. Миниатюрная буря, поднятая ревущими турбинами, смела к стенам соседних зданий трепещущие крылья обрывков бумаги и пластика, пригвоздив их к бетону словно умирающих мошек.
– НЕ ДВИГАЙСЯ С МЕСТА! – снова прогремел громкоговоритель. – БРОСЬ ОРУЖИЕ!
Монгол вскинул бластер, и полицейский транспорт дернулся в сторону, подчиняясь пилоту, пытающемуся вывести машину из-под огня. Из одной турбины, зацепленной лучом, брызнул сноп искр; транспорт опасно накренился.
Установка в носовой части ответила очередью из пулемета, но к этому моменту монгол успел перебежать через улицу, прожечь бластером дыру в стене и скрыться в дымящемся отверстии.
Где-то внутри здания послышались крики.
Я медленно оторвался от мостовой. Транспорт опустился вниз и застыл в метре над землей. На дымящемся двигателе ожил, вспучиваясь, баллон огнетушителя; полетели хлопья белой пены. За иллюминатором пилота с визгом поднялся люк, и в проеме показалась Кристина Ортега.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Транспорт оказался упрощенной вариацией машины, на которой меня подбросили на виллу «Закат», и в кабине было довольно шумно. Ортеге приходилось кричать, чтобы перекрыть рев двигателей.
– Мы вызовем ищеек, но если у этого типа есть связи, ещё до рассвета он сможет достать препарат, полностью меняющий химическую сигнатуру тела. А после этого все сведется к опросу свидетелей. Каменный век. В этой части города…
В этот момент транспорт сделал вираж, и она махнула на паутину улиц внизу.
– Только посмотрите. Район прозвали «Городом утех». А когда-то давно он назывался Потреро. Говорят, считался очень престижным.
– И что случилось?
Ортега, сидящая на стальной решетке сиденья, пожала плечами.
– Экономический кризис. Вы же знаете, как это бывает. Сегодня у человека есть собственный дом, он выплачивает страховку за новую оболочку, а завтра он на улице и думает только о том, как прожить хотя бы одну жизнь.
– Да, порой судьба обходится с людьми круто.
– Всякое бывает, – небрежно заметила детектив. – Ковач, а какого хрена вы делали в заведении Джерри?
– У меня зачесалось одно место, – буркнул я. – Что, есть какие-нибудь законы, запрещающие это?
Она пристально посмотрела на меня.