Видящая во снах
Шрифт:
Чтобы не работать в душном кабинете, в котором вместо хорошего кондиционера жужжал старенький вентилятор, следователь взял свой ноутбук и пошел в ближайшее кафе. Там было прохладно и тихо, а еще подавали безумно вкусный яблочный пирог. Ради него можно смириться и с не особо хорошим кофе.
Выбрав самый отдаленный от входа столик, Скоблев заказал эспрессо и кусок яблочного пирога. Пока несли заказ, открыл ноутбук и загрузил паспортные данные Маслениковой Татьяны Аркадьевны, любезно предоставленные младшим коллегой Морозовым, в поисковую систему.
Нужная информация загрузилась
Чуть позже нашлась информация, что Татьяна Аркадьевна во время обучения в институте проходила медицинские курсы сестер милосердия при местной церкви. После подрабатывала в военном госпитале, который через несколько лет расформировали. Но женщина не забросила медицину, по выходным и праздникам помогая в приюте для бездомных.
Закончив читать, Рома подпер подбородок рукой и задумался, вспоминая слова, сказанные Тимохиной: убийца хорошо знал медицину и умел пользоваться скальпелем. Сегодня в доме Маслениковых Рома заметил книгу по анатомии человека, а еще Татьяна Аркадьевна окончила медицинские курсы, работала в больнице и до болезни выращивала растения в оранжерее.
Если бы женщина сейчас не была практически прикована к креслу, Скоблев бы решил, что именно она тот самый убийца. Но какой мотив?
Роман прикрыл глаза, представив, как Татьяна Аркадьевна, сидя в своем инвалидном кресле, склоняется над телом еще живой девушки и мастерски орудует скальпелем. Помотал головой, прогоняя ненужные мысли. Это ведь не может делать больная женщина, правда? Но вот сегодняшний взгляд, наполненный яростью…
А если все делает муж?
– Да не, бред. Ответ где-то на поверхности, но где? – чуть слышно проговорил Скоблев.
Как бы Рома ни относился к Юрию Никифоровичу, просто взять и прилепить на него обвинения он не мог. Нужно доказать. Но столичный следователь не сомневался – мужчина точно замешан.
Снова вспомнился взгляд Татьяны Аркадьевны. Казалось бы, обычная женщина, вот уже долгое время передвигающаяся на инвалидной коляске и считающаяся беспомощной, а вот ее глаза едва не убивали.
И тут опять появилось это ужасное ощущение, заставляющее чувствовать себя не в своей тарелке, – словно на него кто-то смотрит. Рома оглядел небольшой зал кафе, ища причину раздражения. Так и не нашел, но чувство слежки никуда и не исчезло. Следователь уже хотел взять кружку с остывшим кофе и допить остатки, когда взглядом зацепился за окно, а точнее, за рыжеволосого мальчишку в больших очках.
«Снова ты! – возмутился Рома мысленно. – Что опять тебе нужно?»
Они с пацаненком смотрели друг на друга, не моргая. Это был тот самый старший брат Юрия Никифоровича, который пропал много лет назад и останки которого на днях Скоблев нашел в лесу под грудой камней.
«Неужели я чертов медиум или как там эти люди называются
– Простите!
Рома обернулся и увидел официантку, совсем недавно приносившую ему кофе. Снова глянул за окно. Но парнишки там уже не наблюдалось.
– Может, вы еще чего-то хотите? – поинтересовалась девушка, а затем облизнула пухлые губы, смазанные каким-то розовым блеском.
– Нет, спасибо. Больше ничего не нужно, – он улыбнулся, надеясь, что его оставят в покое и получится и дальше работать в прохладном помещении. Но девица явно не хотела никуда уходить.
– А вы ведь тот следователь из Москвы? – поинтересовалась она, оглядываясь.
Рома проследил за ее взглядом и заметил столпившихся у барной стойки работников кафе. Одним из них явно был повар, о чем говорил надетый на мужчине белый костюм и поварской колпак. И все с любопытством взирали на Романа.
– Он самый, – наконец ответил девице.
У той загорелись глаза. Девчонка без зазрения совести села к нему за столик и нагнулась так, что из выреза блузки едва не выпали полушария груди. Скоблев только усмехнулся про себя. К нему не раз уже так подкатывали в попытке познакомиться, даже еще когда была жива Марина. И чем моложе претендентка, тем откровеннее поведение.
– А правда, что у нас в городе орудует серийный маньяк, вырезающий органы девушкам?
– И откуда вы узнали? – поинтересовался Рома, переводя взгляд с женской груди на красивое девичье личико.
– Так все газеты и местные телеканалы об этом говорят.
– Ну коли они говорят, тогда у них и спрашивайте.
– Но господин полицейский, – девчонка расплылась в приторной улыбке, – я хочу узнать все из первых уст.
Горячая ладошка легла на пальцы Ромы, и он тут же напрягся. Девице хоть восемнадцать-то есть? Вряд ли, на вид не больше шестнадцати. Не хватало ему еще обвинений в развращении малолетних!
Выдернув свою ладонь, Скоблев закрыл крышку ноутбука.
– Простите, но тут я вас огорчу. Спасибо за обслуживание, – он достал из бумажника тысячную купюру и положил ее на стол. – Сдачи не нужно.
Поднявшись, Рома, чувствуя, как официантка буравит его недовольным взглядом, убрал ноутбук в сумку. Девушка еще что-то хотела сказать, но Скоблев уже не слушал, выходя из прохладного кафе и окунаясь в июньскую жару, которая укутала, словно кокон.
Глава 20
Морозов уже дописывал последний лист протокола, когда в кабинет без стука вошел начальник отдела. Иногда своим тучным телом Добролюбов напоминал колобка. Подумав об этом, Леня улыбнулся, но от взгляда начальника улыбка сползла с губ.
– Всеволод Афанасьевич, что-то случилось? – следователь закрыл папку с листами протокола, отложил ручку и внимательным взглядом проследил за подполковником, прошедшим по кабинету к открытому нараспашку окну. В рваных движениях Добролюбова Леня уловил нервозность и тоже инстинктивно напрягся. Таким взволнованным начальника он еще не видел.