Вихрь переправ: 2. И мир станет чуточку шире

Ярмакова Ольга Васильевна

– Лиандру нужна помощь, – произнёс Виктор.

Кот тихонько мяукнул, жалобно, с хрипотцой.

По упрямому выражению лица хозяина кота стало очевидно, что он либо с места не ступит, либо будет идти по темени куда глаза глядят, лишь бы донести любимца до спасительного места.

– Господин, могу я дать совет? – Сеера тихонько окликнула союзника.

– Сейчас любой совет может быть кстати.

– В таком случае, предлагаю провести ночь здесь.

– Что? Но это же – склады! Ты посмотри, у большинства прогнили крыши, а стены – решето. Мы замёрзнем, у нас нет тёплой шерсти, чтобы скоротать в холодном сарае ночь.

При упоминании

о сарае Рарог многозначительно пискнул.

– Вот именно, – не сводя с Матфея изумрудных глаз, спокойно ответила кошка. – В этом наше преимущество. Враги будут нас искать в уютных жилищах, им и в голову не придёт, что мы на заброшенном складе.

– Ребят, Сеера предлагает нам заночевать здесь, – выговорил Матфей с глуповатой улыбкой. – Она считает, что нам безопаснее здесь перекантоваться, чем в самом городе.

– Идея, конечно, здравая, но моему коту нужна помощь, – упрямо процедил Виктор. – Без неё он не протянет до утра.

– Я знаю одно средство, оно облегчит его страдания, – сипло прокаркал Гамаюн. – Передай это здоровяку.

Матфей повторил слово в слово, но речь не ободрила друга, напротив, тот взбеленился и грозно уставился на пернатого прислужника.

– Он хочет умертвить его? – в голосе Виктора металлом зазвенел гнев. – Я не забыл о его с Лиандром вражде.

– Молодой человек, я за честный поединок, – так сухо и гордо изрек ворон, что у Матфея не осталось сомнений: Гамаюна глубоко оскорбил намёк Виктора. – Не в чести ворону, тем более из рода Чёрных, пользоваться слабостью недруга. Когда Лиандр окрепнет, тогда мы и поставим точку в нашей затянувшейся вражде.

– Что это за средство?

Матфей временно занял позицию судьи меж другом и союзником, а то того и гляди, Виктор не раздумывая ухватит Гамаюна за хвост, и устроит старому ворону взбучку. Виктор не Матфей – не даст себя клюнуть в ногу.

– Цетрария или просто мох, – коротко пояснил Гамаюн. – Если нам повезёт, то я успею до наступления глубоких сумерек отыскать его. Он хорошо снимает воспаления, а глаз у кота, похоже, загнивает. Поищите воду, рану нужно промыть.

– Хорошо, лети за этим мхом, – дал согласие Виктор, но при том так сурово зыркнул в сторону ворона, чтобы сомнений не питалось: за ошибку расплата последует равноценная.

Лиандру становилось хуже, правый глаз кота походил на кровяной с беловатой слизью шар. Ворон был прав: гной стремительно обволакивал повреждённый глаз, высасывая из него жёлтый свет и заполняя мутно-белым туманом.

Идея заночевать на пустующем складе не вызвала особого оптимизма у ребят, а Юна и подавно сникла. Но всё же честная компания решилась на ночевку, как на единственно верный шанс: не имея в рукаве козырей в виде карт или приборов, то есть, совершенно с голыми руками нет смысла тащиться прямиком в ночь, куда глаза глядят, но не зрят. Да и пословицу – утро вечера мудренее – никто не отменял. Уверовав, что завтрашний день одарит новой надеждой и шансом, друзья, разбившись по двое, отправились на обследование ближайших складских помещений. Виктор и Эрик, прихватив в сопровождение Сееру, побрели направо, а Матфей и Юна – налево, доверившись бесстрашному Рарогу. Лиандра оставили у обшарпанного пластикового контейнера, надёжно спрятав в его тени.

Удача сопутствовала их стороне. Вскоре Виктор и Эрик наткнулись на неказистого вида постовой домик, некогда оставленный охраной, но вполне годный для ночёвки нескольких человек. С отваливающейся тут и там штукатуркой, обнажившей

красноту кирпича, он казался причудливой диковинкой – этаким расколдованным пряничным домиком, с просроченным сроком действия. Два окна зияли пустотой, а уцелевшее третье смотрело на пришельцев угрюмым, мутно-серым глазом. Дверь тяжело поддалась, разбухнув от влажности, а ржавые петли с натужным визгом приветствовали гостей. Помещение располагало одной комнатой. Не считая толстого слоя пыли и песка, нанесённых ветром через пустотелые окна, да чёрных пятен плесени, обосноваться на короткое время здесь вполне было можно. В помещении сохранился диван и довольно крепкого вида стол с парочкой стульев.

Сюда перенесли Лиандра и уложили на стол, предварительно стерев со столешницы приличный слой грязи.

Матфей и Юна нашли воду. К одному тускло-свинцовому, порядком облюбованному ржавчиной ангару пьяной шеренгой примыкали штук двадцать металлических бочек. Большая часть из них лежала пустыми и мёртвыми, но несколько крепких бочонков устояло под натиском времени. Их недра мерцали дождевой водой, приправленной щепоткой осенних листьев. Юркий Рарог обнаружил в тёмных уголках ангара гору больших пустых пластиковых бутылей, в которые прежде заливали питьевую воду. Одну из них на треть и наполнили дождевой водой.

– То ещё местечко, – вынесла приговор Юна, когда прошла вслед за ребятами в облупившуюся халупу.

Эрик удивил всех, он преспокойно устроился на коричнево-сером, в масляных подтёках диване и с несвойственным ему флегматизмом, опёрся спиной о пыльную спинку.

– Что стало с нашим Философом? – шутливо заметил Матфей. – А как же пиджак? А брюки? Они же испачкаются.

– Плевать, – чужим, незнакомым голосом бросил Эрик Горденов. – Здесь всё равно им чистоты не сохранить. Одежду можно купить, а вот друга…

– Ты о еноте? – тихонько спросила Юна. Её голосок, всегда уверенный и бодрый, был похож на выдох обречённого.

– Да, – сдержанно вымолвил он и кивнул так рьяно, что подбородок коснулся груди.

Эрик замолчал. Он глубоко дышал, пытаясь погасить подступившую боль.

– Мой енот, мой Карасу, – выдавил он с трудом. – Он выполнил свой долг. И он остался там. Один. Я не успел с ним попрощаться.

– У нас не было выбора, друг.

Матфею стало неловко перед приятелем. Он сумел выбраться из бойни Айвового тупика, и все его прислужники были с ним, живы и здоровы. Нила Хотина утащил громадный волкоподобный пес – слуга Револьда Астрогора. Оставалось лишь гадать о судьбе пленённого друга и надеяться на лучшее. Эрик потерял енота, бесстрашно вставшего на пути волчьего пса. Прислужнику Виктора сильно досталось в сражении, и его шансы дожить до утра были шаткими. И всё из-за него, из-за Матфея. Юноша был уверен, что если вслух никто и не говорит об этом, но уж во всяком случае, думает так. И он винил себя.

Из тяжких мыслей его вывел Юнин голос:

– Воды, Фей! Дай скорее воды.

Чудеса имеют свойство не останавливаться на одном разе. Вот и у Эрика нашёлся ещё один чистый носовой платок, его хорошенько промокнули водой, и Юна, точно медсестра, принялась осторожно прикладывать смоченную тряпицу к раненому глазу кота.

Сеера долго и тщательно обнюхивала уголки комнаты, и, решив, что самое лучшее место – это диван, запрыгнула на него и свернулась клубочком рядом с Эриком. Тот опустил руку на кошачью спинку, легонько коснувшись бархатистой шёрстки, и ласково пригладил её. Кошка удовлетворённо замурчала.