Вихрь преисподней
Шрифт:
Некоторое чувство равновесия, появившееся у него после еды и обусловленное, видимо, тем, что все силы его организма были отвлечены на пищеварение, проходило, в голове побежали прежние мысли. Тем не менее некоторую передышку он все же получил...
Тоска, прежняя тоска охватывала его с новой силой... «Бедный, несчастный подросток!» – думал он... В конце-концов он медленно развернулся и побрел обратно, к бизнес-центру, к месту трагедии...
Глава XL
Содержимое чемоданчика
Не-Маркетинга трясло, все мысли в голове путались и про него в этот час можно было бы сказать, что он ничего не соображет, если бы не одно обстоятельство – он сам про себя очень хорошо знал, что «ничего не соображает», а в такие
Когда он подходил к станции метро, то увидел нескольких сотрудников их представительства. Примечательно: они шли они не к метро, подобно ему, а напротив – от метро в сторону бизнес-центра. О чем-то оживленно разговаривая, они не заметили Не-Маркетинга. А может быть и заметили, но особо не стремились с ним сейчас общаться, – он был достаточно далеко от них и они прошли мимо.
Когда он оказался в вестибюле метро, как-то само собой получилось, что он оказался возле схемы и без особого внимания уставился в переплетения линий подземки... Только тут до него дошло, что в метро он очутился совершенно в сущности не представляя, куда он сейчас поедет, да и вообще – надо ли ехать ему куда либо?! Он стал размышлять, пытаясь ответить на этот вопрос... Он не хотел сейчас попасть в свою съемную квартиру – во-первых, опасался нежелательных встреч, во-вторых, вновь начал испытывать уже было немного подзабытый страх перед темным подъездом, кабиной лифта и квартирой, в которой он будет совсем один... Иного адреса, по которому можно было отправиться, у него не было... Он, тем временем, поймал себя на мысли – в метро ему хорошо: толпа здесь значительно плотнее, чем на улице, почти физически ощущая вокруг себя такое множество народа он немного успокоился, мысли пошли ровнее и медленнее. Затем он спустился вниз, вошел в вагон и поехал... До сих пор сам не зная, куда!..
Через некоторое время он поднялся в город неподалеку от Измайловского парка. Хотя он и ел совсем недавно, он вновь почувствовал голод.
«Где тут можно недорого съесть какое-нибудь горячее блюдо?» – прозвучал в его ушах голос подростка. Это была подробность той их первой встречи. Подросток тогда давился своей сосиской с булочкой и в конце-концов облился кетчупом... Лучше бы Не-Маркетингу этого не вспоминать! Но он вспомнил и хотя только что и собирался поесть, теперь не стал покупать себе никакой еды, а просто пошел дальше – бесцельно, мимо автобусной станции, куда-то туда, дальше, дальше...
Его погнала вперед жуткая, непереносимая тоска, навалившаяся на него при этом воспоминании о подростке. Эта тоска была столь сильна и непереносима, что казалось: стоит прекратить делать какие-то отвлекающие от нее действия, например, он перестанет идти, – это было единственное действие, которое он сейчас выполнял – казалось что стоит остановиться – и последняя защита от тоски исчезнет. И тогда непременно что-то произойдет, что-то ужасное!.. Ибо не может же он, – да и вообще, только ли он? – любой человек не может взять и выдержать такую тоску! Такую тоску выдержать невозможно!
В жутком предчувствии он несколько раз останавливался, чтобы провести свой страшный эксперимент, но ровным счетом ничего не случалось: он оставался цел и невредим, тоска не убивала его: сердце его враз не останавливалось, голова продолжала работать. Затем он вновь шел. Все шел и шел...
Вот взгляд его случайно упал на человека, медленно выходившего ему наперерез из одного из дворов... Не-Маркетинг пошел помедленнее, он шел уже еле-еле, разглядывая этого человека: заурядный опустившийся
Как раз в этот момент Не-Маркетинг поравнялся с палаткой, в которой продавали напитки и сигареты. Он остановился, сделав вид – изучает выставленные в витрине бутылки, а сам принялся исподтишка наблюдать... Он хватался, как за соломинку, за каждое впечатление, которое могло отвлечь его от мыслей о подростке: пьяница достал из внутреннего кармана перепачканной в какой-то известке черной куртки сигарету, коробок спичек – хоть Не-Маркетинг и стоял от него на некотором расстоянии, а это все же разглядел, – и закурил... Несколько мгновений он сидел неподвижно, глядя в одну точку на асфальте. Сигарета дымилась в пальцах. Неожиданно пьяница встал и энергичнее прежнего двинулся дальше. Выйдя на улицу он зашагал в том же направлении, в каком только что шел и Не-Маркетинг.
Тот двинулся следом. Теперь у него была хоть какое-то, пусть и бессмысленное занятие... Он знал: не пойди он сейчас за этим пьяницей, через некоторое время он обязательно окажется возле старого, еще с тех самых советских времен неизвестно как сохранившегося фотографического ателье...
Пьяница то и дело останавливался, смотрел по сторонам, топал ногой, и потом смотрел на нее, словно проверяя прочность правого ботинка. Вот он отбросил в сторону окурок и пошел чуть быстрее. Но затем неожиданно остановился, долго копался в карманах и наконец вытащил еще одну сигарету, закурил... Не-Маркетинг вынужден был остановиться. На этот раз никакой палатки рядом не было, – он просто встал посреди тротуара и принялся смотреть на дом на противоположной стороне улицы: обычный пятиэтажный кирпичный дом с магазином в цокольном этаже. Магазин не работал, видно было, что внутри что-то ремонтируют – сквозь стекла, испачканные краской виднелись высокие деревянные козлы, на каких обычно работают маляры. Но людей внутри видно не было...
Пьяница обернулся, скользнул взглядом по Не-Маркетингу и пошел дальше. Шаг его начал постепенно ускоряться. Неожиданно пьяница свернул во двор, Не-Маркетинг – за ним. Некоторое время они петляли по каким-то узеньким дорожкам между домами, – Не-Маркетинг, до этого примерно представлявший, где они находятся, потерял все свои ориентиры. Если бы ему теперь пришлось выбираться отсюда на какую-нибудь знакомую улицу, он бы потратил на это немало времени. Пьяница больше не оборачивался...
Наконец они вышли из дворов... С досадой Не-Маркетинг узнал место, в котором они очутились: немного поодаль виднелось то самое фотографическое ателье. Медленнее, чем только что шел, пьяница двинулся туда. Не-Маркетинг не без колебания пошел следом... Пьяница все больше замедлял шаг... Наконец, поравнявшись с ателье, он остановился и принялся разглядывать что-то в витрине. Медленно приближавшийся Не-Маркетинг не сомневался, что он там разглядывает... Вот Не-Маркетинг совсем близко... Так и есть! Пьяница рассматривал портрет подростка!.. Сердце Не-Маркетинга учащенно забилось...
Неожиданно пьяница обернулся и уставился на Не-Маркетинга. Тут дверь фотографического ателье отворилась и появился старик фотограф. Пьяница перевел взгляд на него.
– Знает ли старик о смерти внука? Совершенно невозможно сейчас с ним встретиться! Что он скажет, если тот узнает его и заговорит с ним? – пронеслись в голове Не-Маркетинга информации.
Он резко повернул вправо и очутился во дворе... В глубине стоял дом: не то, чтобы он был уж очень стар, но облупившаяся штукатурка, захламленные балконы и окна с грязными занавесками придавали ему невероятно обветшалый и унылый вид... В первом этаже располагался раньше толи магазин, толи какое-то учреждение – теперь окна-витрины были заколочены. Подстать дому был и палисадник перед ним: заросший, со множеством деревьев, с густыми дебрями кустарников. На краю палисадника находилась площадка с мусорными контейнерами и стояло несколько ржавых железных гаражей.