Вихрь с окраин Империи
Шрифт:
– Может быть. Но страшной ценой, – ответил Верещагин.
– Иногда экстраординарные ситуации требуют суровых мер, – словно извиняясь, вздохнул Хории. Помолчав, он добавил: – Я прочитал в вашем досье, что вы можете цитировать «Калевалу»?
– Только фрагменты. – Верещагин заговорил нараспев: – «Знаю тайны я железа. Знаю я истоки стали. Воздух – мать всего живого. А вода – сынок ей старший. Средний сын – огонь горячий. Младший сын ее – железо». «Калевала» в основном состоит из подобных заклинаний. Впрочем, там немало увлекательных историй.
– Не сомневаюсь, – согласился Хории, – в этом отношении она напоминает наши древнейшие летописи – «Кодзики» и «Нихон-соки».
– Да,
– Конечно, культурное наследие очень и очень важно. Батальон майора Харьяло был сформирован в Финляндии и уже много лет оторван от Земли. Вам не кажется, что его стоило бы вернуть на родину, если здесь все пойдет хорошо?
– Уверен, что многие из людей майора Харьяло приветствовали бы такую возможность, – осторожно одобрил Верещагин.
– Это трудная задача, но мы как-нибудь обсудим ее подробно. Пожалуйста, держите меня в курсе относительно операций майора Харьяло.
– Разумеется. Надеюсь, его старания увенчаются успехом.
– Посмотрим. Я пессимист, Верещагин. Всегда им был и очень этому рад. Пессимизм – вид искусства. Военные события непредсказуемы, но мы посмотрим.
Выйдя в коридор, Хории обратился к Ватанабе:
– Разумеется, упоминание о Сертории озадачило вас.
– Так точно, достопочтенный адмирал.
– Плутарх сравнивал Сертория с Филиппом Македонским [8] , Антигоном [9] и Ганнибалом, считая, что последние были хотя и удачливее, но Не умнее его. Он родился в Нурсии и служил Риму в войсках с кимврами и кельтскими племенами, где потерял один глаз. Во время Первой гражданской войны Серторий завоевал для Цинны [10] Италию, а впоследствии, не найдя поддержки в своих выступлениях против роскоши, удалился в Испанию. Серторий не был удачливым человеком, как и Антон Верещагин.
8
Филипп II (382–336 гг. до н. э.) – царь Македонии в 359–336 гг., отец Александра Великого
9
Антигон I (382–301 г. до н. э.) – царь Македонии в 306–301 гг.
10
Цинна Луций Корнелий (?—84 г. до н. э.) – римский политический деятель
– Не понимаю, достопочтенный адмирал.
– Если бы Сераторий родился римлянином, то мог бы достигнуть самых высоких должностей. А так ему приходилось оставаться простым служакой, невзирая на все его таланты. Он был человеком огромной честности, но жил в эпоху, когда честность была презираема.
– Теперь мне понятна параллель. Благодарю вас за объяснения.
– Верещагин, несомненно, осведомлен, что иностранные офицеры более нежелательны на императорской службе. Первой его заботой будет благополучие своих офицеров и солдат. Я подал ему надежду в форме репатриации на Землю. Это побудит его усердно осуществлять наши интересы.
Ватанабе задумался.
– Могу я спросить, сэр, что дальше произошло с Серторием?
– Конечно, можете. Лузитане [11] призвали его к себе военачальником, и несколько лет он успешно защищал их от римских полчищ диктатора Суллы [12] .
11
Лузитане – племя, обитавшее на. Пиренейском полуострове, в районе современной Португалии
12
Сулла Луций Корнелий (138 – 78 гг. до н. э.) – римский политический деятель и полководец
13
Метелл Квинт (II–I вв. до н. э.) – римский политический деятель и полководец
14
Помпей Гней (106 – 48 гг. до н. э.) – римский полководец и политический деятель
– Каждый человек должен повиноваться своей судьбе.
– Разумеется, Ватанабе. Я внимательно прочел то, что написал Плутарх. Серторий, безусловно, знал, что его собираются, убить, и подчинился воле рока.
– То, что вы намеревались сообщить Верещагину, было уж очень завуалированно. Простите мою нескромность, но сможет ли иностранец это понять?
Хории улыбнулся, продемонстрировав острые зубы.
– Когда я узнал, что здешним батальоном командует подполковник Верещагин, то первым делом прочитал все его письменные работы. Его диссертация была озаглавлена «Сражение в применении к теории турбулентности». Эта теория – один из аспектов динамики. Она пытается объяснить взаимодействие элементов как контролируемый хаос.
– В самом деле? Я не уверен, что понял, достопочтенный адмирал. Разве сражение – не упорядоченное применение силы с целью одержать верх над противником?
– Получается, что и да и нет. Эта работа многое ставит с ног на голову, Ватанабе. Вам следует внимательно прочитать ее. Хотя подполковник Верещагин и иностранец, он очень сложный и неоднозначный человек.
Когда они подошли к адмиральским апартаментам, Хории пригласил адъютанта:
– Пожалуйста, Ватанабе, зайдите на минутку.
Ватанабе удивленно кивнул.
– Разумеется, адмирал.
Когда дверь за ними закрылась, Хории указал на шкаф.
– Там есть бутылка хорошего виски и несколько стаканов. Налейте себе и мне, а бутылку принесите сюда. – Он присел за низкий стол.
Ватанабе повиновался, по-прежнему ничего не понимая.
– Кампай! – произнес адмирал, когда Ватанабе сел, и осушил свой стакан, вынуждая капитана последовать его примеру.
– Вы пытаетесь понять то, что подполковник Верещагин говорил о Линкольне, не так ли, Ватанабе?
– Пытаюсь, достопочтенный адмирал. Сожалею о своей тупости.
– Линкольн был поистине великим человеком, Ватанабе. Вам известно, что он родился в бедности? Я видел фотографию его родного дома в Кентукки – в то время наша страна тоже была бедной, но таких лачуг было не много даже в Японии. Однако это не помешало ему к концу своих дней стать победителем в борьбе за свободу.
– Но ведь Линкольн допустил немало ошибок, не так ли? Разве назначенные им генералы не были никуда не годными?