Вихрь с окраин Империи
Шрифт:
– Пока я был с ней очень мягок. Еще несколько часов…
– Она необычайно упряма.
– Это верно, – согласился Суми.
– С нашей стороны было бы разумно освободить ее, – настаивал Хории. – Пожалуйста, сделайте это.
Суми встретился глазами с адмиралом.
– Сожалею, но не могу выполнить ваше пожелание. Она враг нации, и это дело службы безопасности, а не военных.
Хории пришлось уступить.
Среда (317)
Сидя на металлическом стуле в помещении склада,
Заметив взгляд священника, она подошла к нему.
– Хеэр Сниман.
– Вроу Брувер, – кивнул Сниман. – Пожалуйста, простите, что я не могу встать.
Брувер улыбнулась одним уголком рта.
– Вообще-то когда мы с вами обсуждали роль женщины в обществе, то, очевидно, имели в виду нечто совсем другое.
– Как мой сын? – спросил Сниман, будучи не в силах скрыть тревогу.
– У Яна и Наташи все прекрасно. Рауль говорит, что Ян – превосходный молодой офицер, и вам будет приятно услышать, что он порядком досаждает маньчжурам.
– Слава Богу. – Сниман обратил внимание, что остальные заложники прислушиваются к их разговору. Он с довольным видом откинулся на спинку стула. – Благодарю вас, вроу Брувер. Как вы себя чувствуете?
Брувер скорчила гримасу.
– Полковник Суми старался не оставлять следов. К тому же он спешил. Подозреваю, что этим я обязана адмиралу Хории. – Самой худшей пыткой был электрошок, и ее руки конвульсивно дернулись. – Могу я что-нибудь для вас сделать, хеэр Сниман?
– Да. Пожалуйста, убедите этих дикарей вернуть мне инвалидное кресло.
– Посмотрю, что мне удастся.
Любопытство все-таки одержало верх в Снимане.
– Почему вы здесь?
– Адмиралу Хории нужны заложники.
– Интересно, ценой какой информации можно купить вашу свободу?
Брувер села, смахнув с пола пыль.
– Даже если бы они спрашивали меня только о втором имени моего мужа, и то эта цена была бы слишком высокой. Нам нужно остановить торговлю информацией.
– Это торговля с дьяволом.
– Если ее не прекратить, мы потеряем последние шансы на свободу. Для этого я и прибыла сюда. Конечно, это звучит немного мелодраматично в устах женщины, сидящей на бетонном полу.
– Понимаю, – промолвил Сниман.
– Возможно, вы и в самом деле понимаете, хеэр Сниман. Полагаю, они расстреляют нас через несколько дней.
– Все в руках Божьих.
– Как всегда.
Сниман внимательно посмотрел на нее.
– Вы серьезно? Не знал, что вы верующая.
Брувер хитро улыбнулась.
– Разве святой Павел не говорил, что женщинам в храме следует помалкивать?
– Напомню об этом в следующем письме к вам. Вы очень похожи на вашего деда. Почему вы так добры ко мне?
– Ну, в Писании сказано…
– «Если твой враг голоден, накорми его; если он испытывает жажду, напои его; сделав так, ты посыплешь
Сниман, подняв одеяло, прикрывавшее его высохшие ноги, показал их Брувер.
– Я забыл, что глупость Бога во сто крат разумнее людского ума. Теперь я знаю, что Он спас меня для того, чтобы хоть один африканер был избавлен от того места, которое сейчас занимаю я. Хочу сказать вам, что я вас простил и молю простить меня.
Брувер отвернулась, чтобы не видеть слез в глазах Снимана.
– В послании к Ефесянам сказано: «Всякое раздражение и ярость, и гнев и крик, и злоречие со всякой злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас». – Брувер посмотрела на других заключенных. – Возможно, нам всем следует помолиться.
Некоторые из заложников, слышавших их разговор, были освобождены тем же вечером. Двое нашли в себе смелость отказаться от помилования и были уведены из склада. Известия о Ханне Брувер быстро распространялись, как и было задумано.
Четверг (317)
Хенке и Малинин представили на рассмотрение обдуманный ими план действий.
– Мы с Юрием работали изо всех сил, – признался Хенке, – но одну проблему нам решить не удалось. Я говорю о 9-м штурмовом батальоне.
– В поле их электромагнитные орудия могут стереть нас в порошок, – заметил Харьяло, просматривая план. – Но если мы не выйдем из убежища и не бросим им вызов, они возьмут в заложники уже сотню тысяч. В лучшем случае мы попадем в безвыходное положение, в худшем получим бойню.
–. Может, они оставят нас в покое, если их вежливо попросить? – предложил Ханс Кольдеве.
Но настроение у всех было мрачное, и никто не улыбнулся.
– Вы уверены, старший сержант? – строго спросил командир службы связи адмирала Хории своего подчиненного.
– Взгляните на карту, достопочтенный майор. Сигналы, которые мы перехватываем, длятся около двух секунд и повторяются четыре раза в день.
Карта была соединена с сетью геосинхронизированных наблюдательных спутников. Каждый сигнал, зафиксированный имперцами, появлялся на ней в виде белого креста.
– Было бы печально, если бы это оказалось еще одной приманкой, Моги, – заметил майор.
Старший сержант Моги был вне себя от радости из-за сигналов, перехваченных в «долине вулкана», пока кто-то не напомнил, что до сих пор все проявления активности людей Верещагина оказывались ловкими трюками.
– На сей раз мы абсолютно уверены, достопочтенный майор. Мы отмечали передвижения отдельных лиц из войск противника последние полтора дня.
– Странно, что Верещагин приказывает своим людям давать сигналы с такими регулярными интервалами. Вы смогли их расшифровать?