Викинг-незнакомец

Уинспир Вайолет

— Дорогой мой дядя, только не говори мне, что все время ты провел в зале заседаний! — Линда потянулась к нему и погладила глубокую складку, внезапно образовавшуюся между его льняными бровями. — Кора Беннет прислала Джил телеграмму из Нью-Йорка — это правда, что она вернулась в Санта-Фелицию с обручальным кольцом на пальце?

— Да, — коротко ответил Эрик и вдруг посмотрел на Джил, его глаза буквально буравили лицо девушки, пока он размешивал сахар в своей чашке. Потом он улыбнулся, озорно, словно мальчишка, откинулся в кресле и, вытянув, скрестил длинные ноги. —

Да, Кора обручилась, но только не с тем, с кем вы обе подумали. Вовсе не я надел кольцо ей на палец. Я совсем не тот человек, за которого она собирается замуж.

— Не ты?! — изумленно воскликнула Линда. — А кто тогда…

— Этого парня зовут Бен Чайлдерс.

Джил слушала это сообщение словно во сне; ее мысли смешались, она никак не могла осознать два невероятных факта — Эрик не собирается жениться на Коре, мало того, после всего, что было, на ней собирается жениться Бен.

Бен! Он не вернулся в ланаи ни в пятницу, ни в уик-энд и, оказывается, все это время был в Нью-Йорке с Корой!

— Ты кого угодно можешь с ума свести, — заявила дяде Линда. — Мы с Джил были совершенно уверены, что именно ты сделаешь предложение Коре.

— Мне жаль, что я разочаровал вас, — усмехнулся он.

— А как же ты узнал о том, что Кора обручилась? — не унималась Линда. — Ты что, видел ее в Нью-Йорке?

— Ну, как ты справедливо подозревала, я не все время провел в зале заседаний. Я отправился с несколькими приятелями в Эль-Морокко и нос к носу столкнулся там с Корой и ее парнем. Оказывается, пока она была в Палм-Спрингс, он оборвал все телефоны, пытаясь до нее дозвониться, чтобы пригласить отпраздновать предложение, которое он получил, — написать музыку для нового спектакля. Кора сказала, что решение отправиться к Бену в Нью-Йорк она приняла моментально. Она вдруг подумала о том, как ему одиноко в этом огромном городе, ведь он такой скромник и затворник, ему совершенно необходим рядом кто-то, кто сможет заботиться о нем. Мысль о том, что он там один и беспомощен, была для Коры невыносима.

— Это любовь! — заключила Линда, упершись в ладошки подбородком. — Когда ты понимаешь, что хочешь заботиться именно об этом парне, значит, это и есть самое настоящее чувство!

— И ни слова соболезнования по поводу моего разбитого сердца, — в который раз усмехнулся Эрик.

— У тебя нет сердца, — безжалостно парировала Линда. — Любой мужчина, у которого есть сердце, женился бы на Коре еще несколько лет назад. Она настоящая красавица, и, думаю, правда в том, что она устала ждать, когда ты сделаешь ей предложение.

— Правда в том, юная леди, что Кора и я не влюблены друг в друга. Раз уж это не случилось раньше, то вряд ли случится вообще.

Линда смотрела на дядю во все глаза.

— Да, наверное… — пробормотала она.

— И вообще, как ты представляешь меня, тридцатишестилетнего мужчину, влюбленным мальчишкой? — Он ухмыльнулся и положил кусок копченого сыра между двумя ломтиками хлеба. — Кора прекрасный человек, и я очень надеюсь на то, что ее второе замужество окажется гораздо более удачным, чем первое.

— А ты,

Джил, знала, что Кора уже была замужем?

— Ну… да, она как-то говорила мне об этом…

— Может быть, ваш с ней разговор помог ей по-другому взглянуть на Бена и по достоинству оценить его, — заметил Эрик.

Джил посмотрела на него, все еще не веря, что Кора выходит замуж совсем не за того мужчину, который так помог ей после смерти Дуарта Фостера и после потери ребенка. «Теперь ты знаешь, почему я чувствую такую признательность и привязанность к Эрику», — сказала она тогда. Но ведь Кора не сказала «люблю его», она говорила о привязанности и любви к нему как к брату или другу. А вот Джил была не способна думать о нем как о брате или друге — и, вздохнув поглубже, она должна была это признать.

На губах девушки заиграла улыбка; должно быть, Бен сейчас на седьмом небе от счастья, ведь он получил все, о чем мечтал, — Кору и признание своего таланта — он будет писать музыку к спектаклю, который предполагают ставить на Бродвее!

— Нам пора ехать, Джил. — Линда вскочила и стряхнула с юбки крошки. — Я не хочу подводить маму, я обещала пойти с ней на показ шляпок.

— Вы тоже собираетесь туда, Джил? — спросил Эрик, поднимаясь, большой и внушительный, словно скала. Этот вопрос прозвучал как обычная дань вежливости, но, взглянув на него, Джил увидела в серых глазах одиночество и боль, которые пронзили ее в самое сердце.

— Нет… — Она тоже встала, неловко держа перед собой руки, обмотанные бинтами. — Я собиралась почитать в саду после ленча…

— Останьтесь и пообедайте здесь. — Это прозвучало как приказ, довольно грубый, не предполагающий возвращений. — На Третьей авеню я обнаружил прелестный антикварный магазинчик, который хочу показать вам, а потом отвезу домой к Карен.

— А как же магазин? — растерянно промямлила Джил.

— К черту магазин! — Он резко повернулся к Линде: — Скажи матери, что Джил обедает здесь, и наслаждайтесь вашим шоу.

— Прекрасно. Пока, Джил! — Линда махнула подруге рукой. — Придется тебе все-таки есть из его рук.

«Придется», — обреченно подумала Джил и, отвернувшись, уставилась в огромное окно, пока Эрик провожал Линду до двери. Большие белые пушистые облака неспешно плыли по голубому небу: гигантская лохматая голова, а вот сгорбленный старик, а это — лошадь, перескакивающая через гору… Большие руки вдруг ласково опустились на ее плечи. Эрик повернул ее к себе, и девушка увидела две залегшие около серых глаз морщины — эти вестники усталости от тяжелого труда, которые стерли юность с его лица.

— Я полагаю, вы осознали, что произошло между нами на пляже тем вечером, — тихо, но убежденно произнес Эрик. — Мы поссорились — но не как друзья. И мы целовались как любовники.

Эти слова отозвались в теле Джил физической болью и нервным ознобом.

— Вы сбежали из-за Коры. Так? — продолжал он. — А я сбежал в Нью-Йорк после того поцелуя и пытался убедить себя в том, что между нами пропасть из-за большой разницы в возрасте. Я пытался побороть себя, но не смог…