Викинг. Бог возмездия

Кристиан Джайлс

– Придержи язык, девчонка, – бросил Амлет через плечо, изо всех сил налегая на весла.

– Греби сильнее, Амлет! – крикнул с берега Торгест – совет, в котором Амлет нуждался, как мертвец в припарках.

Он уже задыхался от усилий, но лодка, наконец, начала двигаться в нужном направлении, и Амлету приходилось сильнее налегать на левое весло, чтобы справиться с течением.

По северной части неба прокатился раскат грома, но Руна решила промолчать – ведь Амлет и сам все слышал, и из-за страха, который в нем сидел, мог принять это за плохое предзнаменование. Она посмотрела в сторону берега, поплотнее закуталась в плащ и прикрыла им ноги, чтобы защититься от брызг. И,

вопреки всему, с горечью улыбнулась тому, что беспокоится, чтобы не промокнуть и сохранить тепло, хотя приняла решение закончить свою жизнь в ледяной воде. В следующее мгновение она тихонько ахнула, и Амлет пробормотал короткую молитву, обращенную к богам. Руна почувствовала, как ее желудок опускается вниз, точно тонущий в море камень. Казалось, горло сжала холодная рука, не давая вздохнуть, волосы на затылке зашевелились, а внутренности превратились в воду.

Потому что Сигурд приближался.

Ей хотелось встать и помахать ему рукой. Предупредить брата, что Хагал предал его ярлу Рандверу, и что они вот-вот набросятся на него, точно охотничьи псы на одинокого волка. Однако Сигурд уже знал это, потому что «Всадник войны» и три других корабля успели отойти от причала и обходили большой остров, удаляясь от материка.

Она видела стоявшего на носу Храни – узнала его по красивому серебристому шлему, сиявшему в сером тусклом свете дождливого дня. Все четыре корабля шли под попутным ветром, их паруса надулись, борта прикрывали раскрашенные щиты.

– Возвращайся назад, Сигурд, – прошептала Руна, умоляя брата спастись, любовь к нему переполнила ее, и из глаз потекли слезы. – Возвращайся…

– Должно быть, он ищет смерть, – сказал Амлет, продолжавший отчаянно грести и не сводивший глаз с лебединой груди кнорра.

– Пожалуйста, Сигурд, живи, – сказала Руна, но слова утонули в накативших на нее волнах страха и печали.

Она стояла на коленях, одной рукой вцепившись в борт, другой сжимая амулет, и смотрела на корабль брата, словно могла заставить его повернуть обратно. И кнорр начал разворот, но только для того, чтобы его парус еще вернее поймал ветер, и устремился к ним. Тут, наконец, охваченная ужасом Руна поняла, что корабли ярла Рандвера намерены уничтожать, а ее брат отказывается сдаться и спасти собственную жизнь.

С каждым гребком Амлет отклонялся назад и оказывался так близко от Руны, что она чувствовала запах пота и меда, а еще можжевельника и ромашки, которыми он мыл волосы.

– Ни один мужчина не скажет, что твоему брату недостает мужества, – кряхтя от напряжения, проговорил Амлет.

Они уже находились на середине канала, «Всадник войны» и три других корабля прошли перед носом их лодки. Руна сумела разглядеть палубы, на которых стояли воины с копьями, и вдруг вспомнила, как ее отец и братья собирались на сражение с конунгом Гормом в проливе Кармсунд. И почти сразу ее охватило новое чувство – гордость. Сигурд видел приближавшегося врага и знал, что это ловушка. Однако не повернул назад, потому что был сыном своего отца. Теперь Руна знала, что сегодня вечером он будет пить мед вместе с отцом и братьями в чертогах Одина, и она должна сделать так, чтобы он рассказал им о ее храбрости. И что ее честь столь же важна для их семьи.

Она выпустила амулет Фрейи и вскочила на ноги, балансируя на носу маленькой лодочки, которую раскачивали волны. Потом поставила ногу на борт, бросила последний взгляд на кнорр с лебединой грудью, надеясь, что брат ее видит.

И прыгнула.

***

– Поворачивай, будь прокляты твои старые кости, поворачивай! – прорычал Улаф.

Они с Сигурдом лежали среди скал, о которые разбивались

волны, на западном берегу мыса, и смотрели на происходящее. Остальные прятались за их спинами. К востоку, за холмами и лесом, находилась возвышенность, где стоял дом ярла Рандвера. Они не видели его с того места, где высадились на берег; им пришлось крепко налечь на весла, чтобы «Морской еж» оказался в маленькой безопасной бухте, и они лишь различали дым, поднимавшийся над очагом и висевший коричневым пятном на фоне серого неба. Но чтобы попасть туда, им потребуется столько же времени, чтобы наточить хороший нож, сказал Кетиль Картр. Или выпить пару рогов меда, добавил Свейн.

– Ну, сворачивай, упрямый козел, – прошипел Улаф.

Если старый Солмунд сейчас не отвернет в сторону, первый корабль ярла Рандвера поравняется с ним. И тогда враг поймет, что на борту корабля с высокими бортами находятся только два человека. Они придумали много хитроумных уловок, но двум морякам очень сложно управлять таким кораблем, как «Морская свинья», не говоря уже о том, чтобы развернуть его по ветру. С высоты скал Сигурд видел, как Солмунд бежит от руля к носу, и надеялся, что расстояние не окажется слишком большим, а вражеские драккары достаточно низко сидят в воде, и тэны ярла не увидят, что рулевой кнорра мечется по палубе, как локоть прачки.

И еще Руна. Она находилась на носу маленькой лодки, и ее золотые волосы сияли сквозь слабый дождь, яркие, точно пламя на фоне серого фьорда, и сердце Сигурда забилось, словно молот о наковальню, как только он ее увидел. В животе у него зашевелился клубок шипящих змей, и, как на рынке рабов, ему отчаянно захотелось что-нибудь ей крикнуть, дать знать, что он здесь.

Я иду, Руна. Ты не одна, сестра, – шептал его разум, как если б слова могли пролететь над водой, словно глупыш, расправивший крылья, и добраться до Руны, чтобы она больше не боялась.

– О, он поворачивает. И очень вовремя, – сказал Улаф, заставив Сигурда перевести взгляд от Руны к «Морской свинье» как раз в тот момент, когда появилась ее рея и корабль почти остановился.

Но Солмунд и Хагал действовали отчаянно быстро, натягивая и завязывая веревки, вдвоем выполняя работу пяти человек. Однако передовой корабль ярла Рандвера, полный воинов с копьями, находился менее чем в трех полетах стрелы от «Морской свиньи», и Сигурд уже слышал боевые крики воинов, сливавшиеся с воплями чаек и шумом моря.

И тут парус «Морской свиньи» затрещал, поймав ветер.

– Риск был огромным, – сказал Улаф, когда корабль с круглым корпусом прыгнул вперед и устремился на запад через повисшую над морем завесу дождя. – Если кто-то и мог от них ускользнуть, так это Солмунд.

– Он сделал то, что от него требовалось, – сказал Сигурд, который гордился старым кормчим. – Они оба.

Ярл Рандвер, полагая, что скальд предал Сигурда, широко раскинул свою паутину, и Солмунд исполнил роль мухи, которая в нее угодила. Теперь около сотни воинов Рандвера уплывали от дома своего ярла и от него самого, если только он не находился на борту галеры, возглавлявшей погоню.

Сигурд и Улаф отползли от края утеса и встали, повернувшись спиной к морю и лицом к воинам, которых с Сигурдом связала клятва верности. Они походили на богов войны в своих бриньях – наконечники копий блестели, руки сжимали щиты, лица некоторых наполовину скрыты шлемами.

– Давайте вспомним о чести и наших отцов и предков, от начала времен, – сказал Сигурд, глядя в глаза своих воинов, чтобы напомнить им о клятве. – Мы положим начало новой песни для скальдов. Мы убьем подлого ярла, покроем себя славой и станем богатыми.