Виконт, который любил меня

Куин Джулия

Кейт содрогнулась. Похоже, они с Эдвиной попали в беду. Большую, большую беду.

На следующий день, как всегда, после большого бала, гостиная Шеффилдов была уставлена букетами. К каждому была прикреплена небольшая белая карточка с надписью: «Для Эдвины Шеффилд».

Кейт поморщилась, подумав, что простого «мисс Шеффилд» было бы вполне достаточно. Впрочем, трудно осуждать поклонников Эдвины, хотевших, чтобы их цветы попали именно к той мисс Шеффилд, которой были посланы. Правда, вряд ли кто-то мог бы ошибаться на

этот счет. Цветочные аранжировки обычно посылались Эдвине. И в этом не было ничего особенного: каждый букет, прибывавший в резиденцию Шеффилдов за последний месяц, адресовался Эдвине.

Однако Кейт нравилось думать, что смеяться последней будет именно она. От цветочного аромата Эдвина, как обычно, начинала чихать, поэтому букеты уносили в комнату Кейт.

– Какое прекрасное создание, – шептала она, любовно гладя лепестки безупречной орхидеи. – Думаю, твое место на тумбочке у моей кровати. А вы…

Она нагнулась, чтобы понюхать белоснежные розы.

– Вы будете потрясающе выглядеть на моем туалетном столике.

– Вы всегда разговариваете с цветами?

Кейт круто развернулась при звуках низкого мужского голоса. Господи Боже, да это лорд Бриджертон в голубом утреннем сюртуке. Мужчина просто не имеет права быть таким красивым! Но какого дьявола он тут делает?

Она непременно должна его спросить!

– Какого дья…

Она вовремя осеклась. Нельзя позволить этому человеку низвести ее до такого состояния, когда уже не понимаешь, что говоришь… как бы часто ни сыпала она проклятиями, про себя, разумеется.

– Что вы здесь делаете?

Пожав плечами, он стал расправлять гигантский букет, который до этого держал под мышкой. Розовые розы. Совершенной красоты бутоны. Они были прелестны. Простые и элегантные. В точности такие, какие она выбрала бы для себя.

– Полагаю, обычай позволяет поклонникам наносить визиты предмету своего обожания, не так ли? Или я неверно прочел руководство по этикету?

– Я хотела спросить, – проворчала Кейт, – как вы вошли? Никто не объявил о вашем приезде.

Виконт кивком показал в сторону холла:

– Самым обычным образом. Постучал в дверь.

Негодующий взгляд Кейт, раздраженной его сарказмом, не помешал виконту продолжать:

– Как ни удивительно, мне открыл ваш дворецкий. Я дал ему карточку, он взглянул на нее и провел меня в гостиную. И хотя я предпочел бы изобрести некую хитроумную интригу, с помощью которой проник к вам в дом, на деле все было вполне просто и обыкновенно.

– Негодяй дворецкий, – пробормотала Кейт. – Ему полагается узнать, дома ли мы, прежде чем впускать гостей.

– Может, ему уже объяснили, что для меня вы дома при любых обстоятельствах.

– Я не давала ему таких указаний! – вспылила Кейт.

– Нет, – усмехнулся лорд Бриджертон, – я на это и не надеялся.

– И Эдвина тоже.

– Возможно, ваша матушка? – продолжал издеваться Энтони.

Ну разумеется!

– Мэри! – простонала Кейт, поняв, кто виновник.

– Вы называете ее по имени? – вежливо осведомился Энтони.

Кейт

кивнула.

– Собственно говоря, она моя мачеха. Вышла замуж за моего отца, когда мне было всего три года. Не знаю, почему, я так и зову ее Мэри. Так уж получается, – недоуменно пожала она плечами.

Энтони не сводил с нее глаз, и Кейт вдруг сообразила, что только сейчас позволила этому человеку, – своей немезиде, – заглянуть в крошечный уголок своей жизни. С языка были готовы сорваться слова извинения: бессознательная реакция на собственную глупую болтовню. Но она не хотела просить прощения у этого человека даже за невольные проступки, так что вместо этого Кейт сказала:

– Боюсь, Эдвина сейчас на прогулке, так что вы зря приехали.

– О, в этом я сомневаюсь, – отозвался Энтони, протягивая цветы. Кейт внезапно заметила, что это не один большой букет, а три маленьких.

– Этот – для Эдвины, – пояснил он и положил первый на пристенный столик. – А этот… – Он проделал то же самое со вторым. – …для вашей матушки.

В руке у него остался последний букет. Кейт оцепенела от шока, не в силах оторвать глаз от совершенных в своей прелести розовых бутонов. Конечно, она знала, в чем дело. Он старается произвести впечатление на Эдвину, но, черт возьми, кроме него, ни один мужчина не дарил ей цветов, и до этого момента она не подозревала, как хочет, чтобы кто-то это сделал.

– Это, – сказал он наконец, протягивая ей розы, – для вас.

– Спасибо, – нерешительно пробормотала она. – Они изумительны.

Она нагнулась, чтобы понюхать росистые бутоны, и зажмурилась от удовольствия, когда ощутила нежное благоухание.

– С вашей стороны так любезно – подумать обо мне и Мэри.

Он учтиво склонил голову:

– Я рад доставить вам удовольствие. Должен признаться, что поклонник моей сестры однажды принес цветы матушке. Я редко видел, чтобы она приходила в такой восторг.

– Ваша мать или сестра? – дерзко уточнила Кейт.

– Обе, – улыбнулся Энтони.

– А что случилось с поклонником? – не унималась Кейт.

Улыбка Энтони стала поистине дьявольской:

– Женился на моей сестре.

– Пфф! Не будьте так уверены в том, что история повторится. Но…

Кейт закашлялась, не особенно желая откровенничать, однако не в состоянии лгать в такой момент.

– Но цветы действительно чудесны, и… и это такой трогательный жест! – Слова не шли с языка, но Кейт решительно сглотнула комок, застрявший в горле. – И я его ценю.

Энтони слегка подался вперед. Темные глаза сейчас напоминали расплавленный шоколад.

– Доброе слово, – задумчиво протянул он. – И обращенное ко мне, не больше и не меньше! Видите, это оказалось вовсе не так трудно.

В эту минуту Кейт, нагнувшаяся над цветами, неестественно выпрямилась.

– Похоже, у вас просто дар говорить неуместные слова!

– Только там, где речь идет о вас, дорогая мисс Шеффилд. Уверяю, что другие женщины ловят каждое мое слово.

– Да, я читала, – бросила она. Его глаза загорелись.