Виконт, который любил меня

Куин Джулия

Но слова остались непроизнесенными, потому что он внезапно услышал ЭТО.

Тихое жужжание. Скорее жалобный вой. Тот звук, который люди обычно находят весьма раздражающим.

Но для Энтони ничто не могло быть кошмарнее.

– Не двигайтесь, – хрипло прошептал он.

Кейт прищурилась, и разумеется, немедленно попыталась обернуться:

– Вы о чем? Что случилось?

– Просто не шевелитесь.

Кейт скосила глаза влево и чуть повела подбородком в ту же сторону:

– О, это всего лишь пчела, – облегченно улыбнулась она, отмахнувшись,

чтобы прогнать надоедливое насекомое. – Ради Бога, Энтони, не пугайте меня так.

Однако Энтони выбросил руку вперед и с пугающей силой сжал ее запястье.

– Я велел вам не двигаться! – прошипел он.

– Энтони, – засмеялась Кейт, – это всего лишь пчела.

Он удерживал ее на месте, больно сжимая руки, не отрывая взгляда от мерзкого создания, вившегося над ее головой. Его самого парализовали страх, ярость и еще что-то, чему он не находил названия.

Со дня смерти отца он довольно часто видел пчел в саду. Когда живешь в деревне, невозможно избежать подобных «встреч». Мало того, до сих пор Энтони вынуждал себя намеренно играть с опасностью. Он всегда считал, что, подобно отцу, обречен на раннюю смерть. И если его убьет жалкое насекомое, он примет предназначенный ему удар гордо и с достоинством. Все равно он умрет раньше или… раньше. И не собирается бежать от какой-то дурацкой пчелы.

Но его ни разу не ужалили.

Но, видя, как пчела пролетает в такой опасной близости от Кейт, задевая ее волосы, садясь на кружевной рукав платья, он задыхался от ужаса. Воображение работало слишком живо, и Энтони ясно представлял, как крохотное чудовище вонзает жало в ее мягкую плоть. Представлял, как она, задыхаясь, опускается на землю. Представлял, как ее несут в дом. Как она лежит на той же самой кровати, которая послужила временным гробом отцу.

– Спокойно, – прошептал он. – Сейчас мы встанем… очень медленно. И потихоньку уйдем.

– Энтони, – заметила Кейт, нетерпеливо морщась, – что с вами? Это всего лишь пчела. Перестаньте вести себя так странно! Ради Бога, не убьет же она меня!

Ее слова повисли в воздухе ощутимой тяжестью, как твердые предметы, готовые рухнуть на землю. Наконец, ощутив, что снова может говорить, Энтони тихо, яростно воскликнул:

– Все может случиться!

Кейт замерла, однако не потому, что намеревалась последовать его приказу. Просто что-то в его словах и взгляде насмерть ее перепугало.

– Энтони, – сказала она, смутно надеясь, что голос ее звучит спокойно и властно, – немедленно отпустите меня.

Она даже попыталась вырваться, но он был неумолим, а пчела продолжала неутомимо описывать круги над ее головой.

– Энтони! – воскликнула она. – Прекратите сейчас же…

Не докончив фразы, она сумела освободиться от его хватки, но пошатнулась и неловко взмахнула рукой. И задела локтем пчелу. Растревоженное насекомое врезалось прямо в полоску кожи над отделанным кружевом вырезом ее платья.

– О, ради… Ой! – вскрикнула Кейт, когда пчела, несомненно, возмущенная таким бесцеремонным обращением,

вонзила в нее жало.

– Черт! – выругалась она, совершенно забыв о приличиях и о том, что находится в мужском обществе. Конечно, это всего лишь пчелиный укус, но, дьявол, как же больно! – Пропади все пропадом, – проворчала Кейт, пытаясь разглядеть красный волдырь, мгновенно вспухший над кружевной оборкой. – Теперь придется искать мазь от пчелиных укусов. – Расстроенно вздохнув, она стряхнула с юбки мертвую пчелу. – По крайней мере эта негодница убила себя. Справедливое наказание для… – Но тут она случайно подняла глаза и увидела лицо Энтони. Белое как снег. Не бледное, не бескровное, а именно белое.

– О Боже, – прошептал он, хотя, как ни странно, губы его не шевелились. – О Боже!

– Энтони?! – встревожилась Кейт, подавшись вперед и моментально забыв о боли. – Энтони, что стряслось?

Услышав ее слова, он мгновенно вышел из транса, метнулся к ней и грубо схватил за плечо одной рукой, а другой оттянул лиф платья, чтобы лучше рассмотреть место укуса.

– Милорд! – взвизгнула Кейт. – Немедленно остановитесь!

Энтони не отвечал. Тяжело, прерывисто дыша, он прижал ее к спинке скамьи. И по-прежнему оттягивал вырез платья, недостаточно сильно, чтобы обнажить грудь, но, несомненно, ниже, чем позволяли приличия.

– Энтони, – снова позвала Кейт в надежде, что, услышав свое имя, он немного опомнится. Этого человека она не знала. Он был совсем не тем, кто сидел рядом с ней всего несколько минут назад.

Этот полубезумный, взбудораженный мужчина совершенно не слушал ее протестов.

– Немедленно замолчите, – процедил он, не обращая на Кейт внимания. Его взгляд был устремлен к красному распухшему бугорку на ее груди. Дрожащими руками он вытащил жало.

– Энтони, со мной все в порядке, – настаивала она. – Вы должны…

Испуганный крик сорвался с ее губ. Одной рукой он вытащил из кармана платок, а другой крайне неделикатно сжал грудь.

– Энтони, что вы делаете? – охнула Кейт, пытаясь отстранить его. Но силы были неравны. Он еще крепче придавил ее к спинке скамьи, почти расплющив ладонью грудь.

– Не дергайтесь! – рявкнул он, прижимая платок к месту укуса.

– Что вы делаете? – спросила она, отстраняясь. Он не поднял головы:

– Пытаюсь удалить яд из ранки.

– А укус ядовит?

– Должно быть, – пробормотал он. – Должно быть. Что-то же убивает вас.

Кейт разинула рот от удивления:

– Что-то убивает меня? Вы в своем уме? Ничего меня не убивает. Это всего лишь пчелиный укус.

Но Энтони проигнорировал ее: слишком было велико стремление спасти Кейт.

– Энтони, – умиротворяюще начала она, – я ценю ваше участие, но меня не раз кусали пчелы, и…

– Его тоже кусали пчелы, – перебил он. Что-то в голосе Энтони послало озноб по ее спине:

– Кого? – прошептала она.

Он еще крепче прижал платок к месту укуса и промокнул прозрачную жидкость, сочившуюся из крохотного прокола: