Виконт, который любил меня
Шрифт:
– П-почему?
Он сдержал взрыв неуместного веселья, грозящий вырваться на волю. Конечно, сейчас не время смеяться, но она так чертовски невинна! Он впервые осыпал ласками воплощенную наивность и находил это на удивление приятным.
– Скажем так, – заключил он, – что мне с тобой очень хорошо.
– Правда? – нерешительно улыбнулась Кейт.
– Это еще не все, – прошептал он, обдавая ее горячим дыханием.
– О, в этом я уверена, – пролепетала она.
– Неужели? – шутливо спросил он, снова стиснув ее.
– Я
– Буду счастлив показать тебе все остальное, – пообещал он.
– Не… ой!
Он снова сжал ее грудь. Как очаровательно, что она теряет способность мыслить, стоит только ее коснуться.
– Что ты сказала? – осведомился Энтони, покрывая ее шею поцелуями-укусами.
– Я… сказала?
Он кивнул. Чуть отросшая щетина покалывала ее горло.
– Я совершенно уверен. Впрочем, предпочел бы не слышать. Ты начала со слова «не».
Его язык лизнул ее подбородок.
– Это не то слово, которое уместно в такой момент. Но…
Язык скользнул к ямочке между ключицами.
– …я отступаю.
– Прав… правда?
Энтони кивнул:
– Наверное, я, как и следует хорошему мужу, пытался определить, что тебе нравится больше всего.
Она ничего не ответила. Только дыхание участилось. Он улыбнулся, щекоча губами ее кожу:
– Как, например, насчет этого?
Он распластал ладонь на ее груди, ощущая, как твердеет сосок.
– Энтони! – задохнулась Кейт.
– Прекрасно, – объявил он, приподнимая ее подбородок. – Я рад, что мы вернулись к «Энтони». «Милорд» – это так официально, не находишь? Слишком официально!
И тут он сделал то, о чем мечтал несколько недель. Нагнул голову и припал губами к ее груди, пробуя на вкус, посасывая, дразня, упиваясь каждым всхлипом, срывавшимся с ее губ, каждым спазмом желания, сотрясавшим ее тело.
Энтони наслаждался ее реакцией и тем, что именно он вызвал эту реакцию.
– Так чудесно, – пробормотал он, целуя ее. – Ты так чудесна на вкус.
– Энтони, – хрипло взмолилась Кейт, – вы уверены…
Даже не подняв головы, он прижал палец к ее губам.
– Понятия не имею, о чем ты спрашиваешь, но, что бы там ни было…
Он коснулся языком другой груди.
– …я уверен.
Она тихо, гортанно застонала, выгибая тело под его ласками, и он с новой энергией атаковал ее сосок, осторожно перекатывая его зубами.
– О Бо… О Энтони!
Он обвел языком ареолу. Кейт – совершенство, настоящее совершенство. И как возбуждает ее голос, хриплый, прерывающийся от желания… Все его тело пульсировало и напрягалось при мысли о брачной ночи, о ее исступленных страстных криках. Она станет пылающим костром под его ласками, и он уже предвкушал, как заставит ее взорваться.
Энтони чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо. Она раскраснелась. Глаза заволокло дымкой, зрачки превратились в крошечные точки. Непокорные
– Я не желаю больше это видеть, – объявил он, стаскивая с нее чепец.
– Милорд!
– Пообещай, что больше никогда его не наденешь.
Кейт заерзала на его коленях, что еще ухудшило и без того критическое состояние его чресл, и взглядом поискала чепец на полу.
– Я не сделаю ничего подобного! – отрезала она. – Мне он нравится.
– Не может быть, – серьезно возразил Энтони.
– Вполне может, и… Ньютон!
Энтони проследил, куда она смотрит, и от души рассмеялся. Ньютон, обрадованный появлением новой игрушки, с упоением терзал несчастный чепчик.
– Хорошая собака! – едва выговорил он.
– Я бы заставила вас купить мне новый, – пробормотала Кейт, поправляя вырез платья, – если бы вы и без того не истратили целого состояния на мое приданое.
– Неужели? – весело осведомился Энтони.
– Видите ли, – объяснила она, – я ездила за покупками с вашей матушкой.
– Прекрасно! У нее отличный вкус.
Он показал на окончательно испорченный чепчик.
А когда снова взглянул на Кейт, оказалось, что ее губы капризно поджаты. Он невольно улыбнулся. До чего же легко прочесть по лицу все ее мысли!
Он довольно вздохнул. Жизнь с Кейт ни в коем случае нельзя будет назвать скучной.
Но становилось поздно. И ему скорее всего давно пора идти. Кейт сообщила, что мать будет отсутствовать не менее часа, но Энтони давно привык не доверять подобным утверждениям, особенно если они исходили от женщин. Кейт может ошибаться, или ее мать вдруг неожиданно решит вернуться пораньше, и вообще все зависит от тысячи различных обстоятельств, и хотя свадьба должна состояться всего через два дня, вряд ли разумно напрашиваться на неприятности.
Энтони с огромной неохотой, – просто сидеть и ничего не делать, только держать Кейт в объятиях, – уже тихое счастье, – встал, поднял ее и усадил на стул.
– Это было восхитительной интерлюдией, – пробормотал он, касаясь ее лба поцелуем. – Но я боюсь несвоевременного возвращения твоей матушки. Увидимся в субботу утром.
– В субботу? – удивилась Кейт.
– Мама очень суеверна, – смущенно улыбнулся Энтони. – И считает, что жених и невеста не должны видеться за день до свадьбы: это якобы плохая примета.
– Правда?
Кейт поднялась, смущенно приглаживая волосы и одергивая платье.
– И вы тоже в это верите?
– Вовсе нет! – фыркнул он.
– С вашей стороны очень мило угождать матери, – заявила она.
Энтони промолчал, прекрасно сознавая, что большинство мужчин с его репутацией возмутятся, если окружающие намекнут, что они привязаны к женским юбкам. Но это сказала Кейт, и он знал, как она ценит его преданность семье. Поэтому он наконец признался:
– Я сделал бы все на свете, лишь бы матушка была спокойна.