Виктор Цой
Шрифт:
В тот день, по неофициальным подсчетам, могилу Виктора Цоя посетили порядка 30 тысяч человек. Людское горе отражают редкие кадры фотосъемки, сохраненные поклонниками. Вот сотни людей, выстроившихся на дорожке колонной, поклонники, несущие траурные венки, упавшая в обморок у могилы Виктора девушка, плачущие солдаты, растерянные, отрешенные взгляды…
Отмененную гражданскую панихиду заменило людское шествие от ворот кладбища до Дворцовой площади. Плачущие люди несли фотографии, флаги, портреты Цоя, пели песни… Водители останавливали машины, пропуская толпу, сочувствующе сигналили. На хлынувший дождь совершенно никто не обращал внимания…
Владимир Рекшан:
— С Цоем что? — спрашиваю. — Говорят, в аварию попал. Сильно побился?
— Насмерть побился, — отвечает Джордж.
— В каком это смысле? — не понимаю я.
— В том смысле, что уже тело в Ленинград везут хоронить.
Мы отправились на Рубинштейна, там уже роился народ. В атмосфере рок-клубовского дворика витало ощущение переломности момента. В мини-зале на первом этаже шла перманентная поминальная выпивка. Появлялись различные именитые люди, пролезала публика с улицы. Мы с Гуницким забурились там основательно. Потом еле добрались до Богословского кладбища. На обратном пути, который я проделал с больной головой, меня обогнала толпа молодых людей, человек шестьсот, которые под дождем хором пели “Группа крови на рукаве… Мой порядковый номер на рукаве…”…» [394]
394
Из воспоминаний Владимира Рекшана.
Как это было после смерти Высоцкого, на смерти Виктора Цоя сразу же стали зарабатывать. По всей стране начались поминки по Цою. Поминали Цоя везде. Поминали как могли. Что недодали при жизни, пытались воздать после гибели. Где-то это делалось искренне и бескорыстно. Где-то зарабатывали деньги… И немалые… Только семья Виктора Цоя никаких денег с этого не получила…
Закон толпы везде одинаков: после смерти артист привлекает к себе особое внимание. Вот и появились бесчисленные акции памяти, плакаты, кассеты, майки, значки и, что самое страшное, статьи, буквально шквал статей о произошедшем на 35-м километре трассы Слока — Талей. Журналисты на все лады расписывали то, о чем не имели порой верной информации. Примеров масса — начиная от «москвича» белого цвета и заканчивая анализом клеток головного мозга.
Одно издание вообще отличилось, напечатав, что «…смявшийся карданный вал “москвича” прочертил на шоссе глубокую царапину длиной около метра…».
На самом деле у «Москвича-2141» карданный вал вообще отсутствовал. Как известно, для движения автомобиля крутящий момент от двигателя необходимо передать на ведущие колеса. Двигатель и коробка передач через опоры сравнительно жестко крепятся к кузову, а ведущие колеса подвешены посредством подвижных и упругих элементов подвески. Таким образом, при езде взаимное положение колес и силового агрегата постоянно изменяется. Как же в таких условиях передать крутящий момент? Для этого используются приводные валы с шарнирами. В заднеприводных автомобилях используются валы с шарнирами неравных угловых скоростей, в переднеприводных — с шарнирами равных угловых скоростей. В обиходе первые автомобилисты называют карданом, вторые — ШРУС (сокращенное название). Виктор Цой ездил как раз на модели «москвича» с передним приводом, то есть на автомобиле со ШРУСом. Так что глубокую метровую царапину на асфальте прочертил не «смявшийся карданный вал», а какая-то иная деталь автомашины…
Но журналистам было всё равно. Каждый
Тяжело им было, поклонникам, потерявшим своего любимого кумира, но в разы тяжелее было родителям Виктора, его близким и друзьям. Его мама, отец и Марьяна периодически общались с журналистами, остальные близкие ему люди ушли в тень…
После смерти Виктора осталась демо-запись последнего альбома группы, сделанная Цоем и Каспаряном в Латвии, в Плиеньциемсе, во время летних каникул. Планировалось записывать альбом осенью на профессиональной студии («Мосфильм» или «Ленфильм»), сведёние делать в Париже, а черновик должен был помочь музыкантам сэкономить студийное время. В итоге всё было сделано так, как и планировалось, но уже без Цоя…
Музыканты «КИНО» и менеджер группы Юрий Айзеншпис смогли довести работу над альбомом до конца.
Группа не преследовала при этом никаких коммерческих целей, этот вопрос, по словам Тихомирова, их вообще не волновал. Они видели в этом свой долг перед Виктором, старались сделать всё максимально быстро, потому что этот альбом очень ждали. И конечно, после этого сама группа уже не могла существовать без своего лидера.
В декабре 1990 года альбом был представлен публике. Первое его прослушивание состоялось в Ленинградском рок-клубе. Презентация альбома, организованная Юрием Айзеншписом, прошла 12 января 1991 года в Московском дворце молодежи, после чего пути музыкантов «КИНО» разошлись… «КИНО» кончилось.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сегодня, даже по прошествии стольких лет, музыку Цоя можно услышать и на волнах какого-нибудь модного радио, и из окон студенческой общаги или из крутого «мерседеса». Его песни слушают разные по возрасту и социальному положению люди. Почему? Ответ прост. Как писал Александр Политковский, существует закон: песни, которые были с вами в молодости, остаются с вами на протяжении всей жизни… Даже спустя более чем 20 лет по-прежнему цепляют слова песни о друзьях, идущих по жизни маршем с остановками у пивных ларьков, или слова о девушке, которая больна, или об электричке, которая совсем не туда везет, или про то, что голубых небес навес — для нас с тобой.
Сегодня всё это понятно и знакомо в большинстве своем лишь взрослым симпатизантам «КИНО», тем, кому за 30. Подрастающему же поколению (тем, кому сегодня 15) мало знакомы или вовсе ничего не говорят пивные ларьки на улицах, портвейн («Его только алкаши пьют!»), гонения на рок-музыку и прочие прелести тогдашней «совковой» жизни. Сегодня у молодых иные ценности, и они предпочитают слушать песни совсем об ином.
Но в песнях Цоя столько энергии, что ее хватает, чтобы зацепить людей и сегодня. И жизнь, и творчество Виктора вовсе не так просты и однозначны, как их пытаются представить. Музыка «КИНО» прошла через тысячи сердец и жизней.
Сегодня Цою хотят поставить памятник. Но памятник Цою уже есть. Он сам воздвиг себе памятник, нерукотворный. Главная память о Цое — это свободно звучащие его песни. Кто-то сказал: «Виктору Цою не нужно ставить памятников и мавзолеев, не нужно опошлять его имя лубочным поклонением. Достаточно того, что каждый тинейджер, да и просто человек, умеющий держать гитару в руках и знающий три блатных аккорда, знает хотя бы пару его песен». И чем дольше они звучат, тем сильнее волновой эффект феномена личности Виктора в истории. С этим не поспоришь. И, раз уж спустя более чем 20 прошедших со дня смерти Цоя лет его песни по-прежнему востребованы, это уже говорит о многом.