Виктор II. Академия
Шрифт:
— А сам Вик мог бегать к местным мальчишкам… играть или ещё чего, — азартно подхватила Вероника мысль некроманта.
— Хм, — задумался учитель и несколько изумлённо глянул на Марка. — А ведь это довольно здравое предположение. Что думаешь, Виктор?
— Удивительно, конечно, но Марк оказывается не только спать горазд. Что-то в его словах есть, — с толикой ехидства проговорил я и выпрямился. — Предлагаю чуток осмотреться здесь, а потом сходить в тот район и порасспрашивать местных о некой простолюдинке Ингрид, у которой был ребёнок.
— Хорошо, — кивнул барон и скользнул взглядом вдоль убитых пятиэтажных домов, которые должны были рассыпаться от ветхости лет эдак десять назад. Однако они ещё как-то держались, хотя некоторые ушли в землю практически до середины окон первого этажа.
И вот из одного такого дома с трудом вышел явный чемпион по литрболу. Он был облачён в рваную робу грязно-синего цвета, а его правый ботинок широко раззявил «рот». И мне довелось узреть грязные пальцы ног с жёлтыми длинными ногтями. Да-а-а, с такими ногтями ни один гололёд не страшен.
При всём при этом, мужичонка обладал спутанной шапкой седых волос, красным носом, клочковатой бородой и трясущимися руками.
Ну, точно чемпион по литрболу. Правду говорят, что профессиональный спорт нешуточно гробит здоровье.
Люпен глянул на него и поморщился, но всё равно вскинул руку с тростью и позвал:
— Эй, мил человек! Подойди, сделай милость. Я переговорить с тобой хочу.
«Спортсмен» глянул на барона мутными глазами, облизал блёклые губы и просипел:
— Ноги, ваша милость, плохо слушаются меня. Могу и не дойти…
— А это вдохнёт силы в твои конечности? — понятливо проговорил Люпен и вытащил из кармана банкноту номиналом в десять крон.
— Чую, ваша милость, и правда силы в ногах прибавилось. Вы, небось, великий лекарь, — пропыхтел алкаш и вихляющей походкой двинулся к нам. При этом его руки гуляли по сторонам, словно мужичонка шёл по невидимому коридору и время от времени опирался о стены.
— Он идёт будто по палубе корабля, который сильно качает волна, — по-своему оценила походку мужика Вероника и следом прижала надушенный платочек к своему сморщенному носику.
Алкаш был уже рядом. И от него воняло едва не сильнее, чем от канавы. Я уловил нотки самогона, махорки и мочи.
— Добрый человек, — обратился к нему Люпен, которого, с виду, совсем не заботил аромат «чемпиона». — Ты давно тут живёшь?
— Давненько, ваша милость, — улыбнулся тот, продемонстрировав нам пять чёрных пеньков.
— Это хорошо. А жила ли тут простолюдинка Ингрид? У неё ещё имелся сын, а может и несколько. Она могла быть служанкой в доме благородных господ.
— Нет, не слыхал о такой, а я здеся всех знаю, — с гордостью сказал мужик, икнул и вытер губы тыльной стороной руки.
— А ты ничего не знаешь о… драке, которая произошла примерно три года тому назад где-то на этом месте? — с сомнением спросил барон, справедливо догадываясь, что алкаш вряд ли помнит, что было вчера, а уж события трёхлетний
— Драку? — вскинул лохматые брови выпивоха. — Да тут постоянно дерутся.
— Один из участников той драки был вот этот молодой человек, — указал на меня тростью аристократ. — Правда, тогда он выглядел как малолетний оборванец, но лицо было такое же неучтивое.
«Чемпион» вперился в меня изучающим взором, пожевал губы и отрицательно покачал головой.
— Нет, я не помню этого юного господина. Звиняйте, ваша светлость.
— Ваша милость, — педантично поправил его Люпен, испустив разочарованный вздох.
А я вдруг краем глаза заметил какое-то движение в доме напротив и повернул голову. На меня из-за мутного окна второго этажа смотрел старый кот. И смотрел он на меня, точно царь с трона на очередного провинившегося холопа.
— Это Гришка, — неожиданно услышал я голос алкаша, который заметил куда был направлен мой взгляд. — Он часто на подоконнике сидит. Танька Глубокая Глот… всмыссе, Татьяна, хозяйка евойная, не пущает кота на улицу. Она в нём души не чает. Боится, что на улице его собаки бродячие разорвут, аль совсем уж оголодавшие нищие сожрут… Он же у неё толстенький, мягкий и вкусный поди…
Мужик причмокнул и алчно глянул на кота.
— И сколько он у неё живёт? — уточнил я, задумчиво глядя на животину.
— Да почитай лет десять, — ответил «спортсмен», почесав затылок, дабы простимулировать мозговую активность.
— То есть он вот так десять лет время от времени сидит на подоконнике и смотрит прямо на эту канаву, — резюмировал я и многозначительно посмотрел на Люпена.
Тот поиграл бровями, всучил алкашу банкноту и произнёс:
— Благодарю за оказанную помощь, добрый человек. Больше я тебя не задерживаю.
Алкаш неуклюже поклонился, а затем радостно посеменил прочь, бормоча себе под нос:
— Почаще бы меня так задерживали… Ух свезло, так свезло…
— Что будем делать дальше, пойдём в район к дворянам-старикам? — выдала Вероника, отняв от носа платочек.
— Хорошо что ты красивая, — беззлобно улыбнулся я девушке.
— Спасибо, — польщено пропела магичка, не уловив иронии в моём голосе.
А вот Люпен несколько расстроенно глянул на Веронику, а потом перевёл взор на меня и проронил:
— Думаешь, он мог видеть то, что произошло здесь три года тому назад?
— А почему нет? Стоит проверить, — хмыкнул я, пожав плечами. — Опытный менталист вполне может погрузиться в его память и увидеть воспоминания.
— Нужен очень опытный менталист. А услуги такого мага будут стоить весьма и весьма, — мрачно произнёс барон и поправил цилиндр.
— Вы сейчас о чём? — подал голос Марк, вопросительно заломив бровь.
— Ты тоже ничего не понял? — кисло спросил учитель.
— Понял, но, наверное, что-то не то… не то, что вы… — забарахтался в словах парень, уронив взгляд.