Виктор II. Академия
Шрифт:
Глава 15
Глава 15. День встреч.
Подходя к лесу, я заметил Семёна Фомича с радостно скачущим рядом с ним Бориской. В руках родственников были пустые мешки. И направлялись эти двое к лесу. Ну, как направлялись… уже почти скрылись среди деревьев.
Я поддал газу и следом за ними шустрой походкой вошёл в лес, а затем нашёл орлиным взглядом их удаляющиеся спины и крикнул:
— Эй, господа!
«Господа» обернулись. Один с юношеской живостью, а другой — со скрипом ссохшихся позвонков.
— Чего тебе? — хмуро бросил дед, подслеповато щуря выцветшие голубые глаза.
— Ничего. Просто хотел поздороваться. Здравствуйте, Семён Фомич. Добрый день, Бориска.
— Добрый день, — звонко произнёс паренёк и тут же добавил с практически детской непосредственностью: — А мы вот с тятькой идём за травой для животных.
— Трава! — хлопнул я себе по лбу.
Твою мать, я забыл о пахучке! Интересно, её уже кто-то нашёл в клумбе с цветами? Хотя, в принципе, прошло не так уж много времени. Она может до сих пор лежать там. Вот только я сейчас не смогу забрать её. В той части академии ошивается куча студентов. Придётся подождать до вечера.
Пока же я с деланным энтузиазмом улыбнулся и проговорил:
— А можно мне с вами пойти? Одному-то скучно. А я вам расскажу, что сегодня у нас стряслось на первом занятии.
Бориска сразу загорелся любопытством и глянул на старика. А тот пожевал губы, махнул рукой и проронил:
— Ладно, пошли. Токмо не мешай нам. А то от тебя всегда одна морока. И чего там у тебя в коробке?
— Крыс Эдуард. Героическое было животное, — вздохнул я и на ходу стал рассказывать о том, как он спас маркизу Меццо.
Фомич с Бориской выслушали меня, после чего старик раздумчиво проговорил:
— А не на неё ли тогда в зверинце напал пещерный медведь?
— На неё, — кивнул я.
— Невезучая какая-то она, — сокрушённо покачал головой дед, топая по тропинке чуть впереди меня. — Ректор меня по тому разу к себе вызывал. Расспрашивал, что да как. Где я стоял, чего делала, когда медведь взбеленился… А я ему — застыл, мол, что твоя статуя, да портки чуть не обмочил.
Бориска залился приглушённым смехом. Видимо, его развеселила фраза «портки чуть не обмочил».
А я спросил у Фомича, вспомнив ферму с одержимыми:
— А каков он вообще из себя наш ректор? Характер у него какой? Может, привычки есть какие-то интересные?
— Да обычный аристократ. Не хуже и не лучше других, — пожал плечами Фомич и остановился на полянке, покрытой высокой сочной травой. — Токмо прижимистый. Мог бы побольше положить оклад рабочему люду.
— А может слухи какие о нём ходят? — продолжал я пытать деда, параллельно прикидывая, где бы зарыть коробку с Эдуардом.
— Ну, есть одна байка, — ответствовал старик. Он степенно огладил спутанную грязно-седую бороду и вытащил из ножен на поясе большой нож с широким
— Силён, — оценил я, покосившись на Бориску.
Он, уподобившись деду, тоже стал срезать траву. И у него тоже был нож. А вот у меня ничего такого под рукой не имелось. Мне пришлось отойти к кряжистому дубу и начать руками копать землю. Благо, та оказалась мягкой, как пух.
Тем временем Фомич продолжил вещать, с усмешкой в глазах поглядывая на мои земляные работы:
— Дык вот, значит, был у него третий уровень дара. Но спустя сколько-то лет он как-то раз в бою с василиском продемонстрировал умение первого уровня!
— Ого! — удивился я, выгнув брови дугой. — А как так может быть? Ведь уровень дара после сорока лет не растёт, а после шестидесяти — вообще потихоньку деградирует.
— Вот в том-то и соль байки, — произнёс дед, выпрямился и охнул. А затем он снова заговорил, потирая поясницу: — Говорят, что у ректора до сей поры очень высокий уровень дара. А ему, почитай, ужо под девяносто годков. Я для него мальчишка в коротеньких штанишках.
Бориска снова хохотнул, услышав слова Фомича. А я с толикой зависти проговорил, выгребая из ямки очередную порцию влажной почвы:
— Если это действительно так, то наш ректор уникум какой-то. Тут бы после сорока не растерять уровень дара, а он в свои-то годы, оказывается, ещё ой как силён.
— Угу, — гордо сказал старик, словно он каким-то боком был причастен к уникальности ректора. — Да и в целом наше поколение не чета вашему. Мы росли не в таких тепличных условиях, потому и покрепче будем.
— Ага, — иронично поддакнул я. — Нам не приходилось ходить в школу через Мордор, Сайлент Хилл и Долину мёртвых.
Фомичу вряд ли были знакомы эти названия, но он всё равно согласно кивнул, подбоченился, а затем крикнул Бориске:
— Набрал травы?! Тада потопали в зверинец.
— Да и я уже управился, — негромко проговорил я, закидав землёй могилу Эдуарда. — Покойся с миром хвостатый герой.
Я тяжело вздохнул, немного помолчал, а потом увязался за Фомичом и пацаном. Они уже шли по тропке, приведшей нас сюда.
По пути мы завели ничего не значащий разговор. А возле опушки наши дорожки разбежались. Они пошли в зверинец, а я — к той самой клумбе, в которую упал кисет с пахучкой. Я намеревался хотя бы издали проверить: там ли ещё наркота?
Но, кажется, сегодня был день неожиданных встреч…
Обогнув башню анималистов, я увидел осунувшуюся Грету с тёмными кругами вокруг глаз и припухшими веками. Девушка стала бледной тенью себя прежней. Она в одиночестве восседала на лавочке в окружении цветочных клумб. А чуть в стороне от неё наслаждались солнечной погодой другие студенты. Они облепили прочие скамеечки, точно раки несвежего мертвеца. Хм, какое меткое сравнение. Надо будет занести его в золотой фонд цитат ментального мага Виктора.