Виктор Петрович Астафьев. Вологодский и красноярский периоды творчества (1970–2001)
Шрифт:
Темпоритм второй части рассказа отличается замедленностью. Перед незадачливым рыбаком из зимнего тумана торжественно обозначается видение – православный храм. Цветопись сопровождается повторами: «белый», «хрустальный», «озаренный светом». Композиция рассказа усилена еще одной антитезой: состояние рыбака-рассказчика, потрясенного чудом видения храма, и его товарища, который «бубнил историю этого дива». Развязка рассказа сфокусирована на возвышенном состоянии души повествователя, который благодаря представшему его видению «поднимается» над будничной повседневностью.
34. «Вимба», рассказ
Рассказ написан в 1984 г. Первая публикация состоялась в литературном журнале «Юность» (1985. № 7). Произведение входит в сборники «Жизнь прожить» (1986), «Медвежья кровь» (1990), «Тихая птица» (1991).
Повествование ведется от первого лица.
В основу сюжета рассказа положена история путешествия сибирского писателя в Дубулты – район, находящийся неподалеку от Риги. В Латвии повествователь встречается со своим давним приятелем – писателем Гарием, который приглашает его порыбачить на местной реке Даугаве. Река славится тем, что в ней обитает множество редкой, да и к тому же вкусной рыбы – вимбы, которую, по мнению Гария, в России не встретишь. Более того, замечает латвийский друг, большого труда стоит выловить эту рыбу. Гарий сильно удивляется, когда видит, что приезжему сибиряку удается выловить девять вимб, однако он крайне спокойно относится к своей добыче: Трепетной рукой Гарий складывал рыбешек в садок. Целуя каждую рыбку в скользкое рыльце, он страстно восклицал: «Ох, моя вимбочка! Красавица ты моя ненаглядная». Заметно меняется и отношение рижского писателя-филателиста к своему другу: Когда я потряс Гария добычей вимбы, он не заклокотал от черной злости, не проникся тихой ненавистью ко мне, как это бывает на рыбалке у людей с неустойчивой психикой и мелкой завистью. Наоборот, он проникся ко мне такой доверительностью и такой радостью наполнился от того, что вот его родная земля Латвия не подвела, оправдала надежды, одарила гостя и добычей, и красотой <…>.
Существенное значение в структуре произведения имеют размышления повествователя о судьбе своего приятеля. В сознании автора образ Гария выписан неоднозначно: с одной стороны, персонаж изображен горделивым, тщеславным и самолюбивым, что достаточно очевидно в свете поведения героя на реке. Однако автор «реабилитирует» рыбака, показывая его как семейного человека – заботливого отца и мужа. Особое внимание рассказчик обращает на творческие задатки Гария – его склонность к писательству, искусству, коллекционированию и шахматам, тем самым описывая его как натуру увлеченную, разностороннюю. Спустя двадцать лет рассказчик получает семейную фотографию от своего латвийского приятеля и узнает, что Гарий оставил свою семью, связав отношения с Ренитой – той самой «врачихой», сопровождавшей компанию рыбаков на Даугаву. Тем временем в «Дружбе народов» напечатана подборка его стихотворений и выпущены две книжки.
Действующие лица: повествователь, Гарий, Ренита, жена Гария.
Художественное пространство рассказа ограничено географически: действие разворачивается в Латвии, неподалеку от Риги – в районе Дубулты. Финал рассказа, представленный как момент повествования, обрамлен пространством сибирской деревни. Время рассказа представлено как воспоминание повествователя о поездке в Латвию – обращение к прошлому. При этом в заключительной части рассказа заметна отличительная особенность художественного времени, отражающаяся во взаимопроникновении прошлого в настоящее: Уж двадцать с лишним лет минуло с той поры, как мы ловили вимбу на реке Даугаве, а я все вижу так ясно, так свежо. Поэтическим образом, связующим пространство и время в литературном произведении, является семейная фотография Гария (полученная в одном из последних писем повествователем), изображающая седого и сухолицого рыбака, находящегося в окружении детей и внуков.
Хронотоп произведения отражает его двухчастную композицию: первая часть повествования посвящена истории путешествия сибирского писателя в Латвию; вторая часть рассказа отражает размышления повествователя о жизни латвийского друга. Части рассказа связаны между собой авторскими размышлениями о судьбе человека,
Основная мысль рассказа заключена автором в финале: в произведении писатель открыто высказывает идею родства, проявляющегося в душе героев, в их мыслях, в деятельности, в образе жизни, в отношении друг к другу. Великая любовь, проявляемая автором к своему латвийскому приятелю спустя время, выступает как источник единения, как средство преодоления времени и пространства: <…> сердце приемлет и впускает в себя людей и любовь к ним без выбора и указаний, и человек может и должен жить только по сердцу своему <…> Ни годы, ни расстояния, ни умные назидания моралистов, ни дурные слухи и выходки его не могут убить во мне светлых воспоминаний о нем и доброго расположения к нему. «Сердцу не прикажешь» – это истина истин, ведомая всякому люду, и все попытки ниспровергнуть ее, порождают лишь бессердечие.
Название рассказа «Вимба» напрямую соотносится с сюжетом повествования и отсылает к названию редкого вида рыбы, которая водится в Латвии. Сам же автор рассказа напоминает читателям о том, что вимба водилась когда-то и в Средней России, но имела древнее наименование – сырть.
35. «Вкус талого снега», рассказ
Рассказ написан в 1991 г. Включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).
Действие рассказа происходит на Урале. Композиция произведения является ретроспективной. Рассказчик вспоминает случай, который произошел с ним много лет назад во время охоты и заставил его задуматься о последующих поколениях.
Философские размышления автора содержат искренние переживания за будущее. В конце повествования автор задает риторический вопрос (характерный для многих произведений В. П. Астафьева), который должен заставить задуматься о сохранении природы, хотя бы ее части, нетронутой и живой, чтобы дети и внуки увидели и поняли, насколько она разнообразна, богата и прекрасна.
36. «Во что верил Гоголь…», очерк
Очерк создан в 1989 г. Впервые напечатан в журнале «Москва». 1989. № 4. В полном собрании сочинений В. П. Астафьева размещен в разделе «Награда и муки», включающем статьи о творчестве русских писателей и поэтов (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 12). В этом разделе очерку о Гоголе предшествует текст о Пушкине.
Основной пафос очерка – восхищение гением. Гоголь – вершина, никого не затмевающая, но являющая Великую литературу. Искусство его – вне времени, оно не поддается никаким жанровым классификациям, никакой литературной дисциплине, нормам, исправлению. «Мертвые души» – это книга книг. Доказывая, что гоголевские образы бессмертны и абсолютно «типичны» для нашего времени, Астафьев упоминает одиннадцатую главу, рассказывающую о карьере Чичикова.
Восхищение гением сопровождается печалью о том, что Гоголь до сих пор не прочитан по-настоящему. Для того чтобы «возвыситься до Гоголя» нужно учиться читать и мыслить заново, отказываясь от «читательских стереотипов» и «мыслительной инерции». Астафьев приходит к выводу, что Гоголь – автор для зрелого, опытного читателя. Мы пользовались подсказками учителей, а они действовали по подсказкам того же Белинского и еще – его последователей, путающих просветительство с уголовным кодексом.
Оскорбительным посланием, пасквилем, проработочно-комиссарским называет Астафьев письмо Белинского к Гоголю, а самого Белинского – бойким критиком, воителем-демократом. Расхожие его характеристики (неистовый Виссарион, поборник передовой мысли) Астафьев употребляет лишь насмешливо-иронически. Гоголь верил в Бога, а Белинский – в демократию, – заключает он. По отношению к критику, низведшему Гоголя до уровня врага народа и обвинившему его во всех смертных грехах, Николай Васильевич проявил великое милосердие и сострадание. Астафьев цитирует малоизвестные письма писателя, доказывающие это.