Виллы, яхты, колье и любовь
Шрифт:
При виде нас реинкарнированная Мария-Антуанетта заткнулась.
Я обратилась к ней на русском с самым невозмутимым видом и используя титул «ваше величество», словно и впрямь ожидала увидеть французскую королеву, казненную в восемнадцатом веке.
– Я – Мария-Антуанетта, – заявила девица в легкой белой юбке-клеш и розовом топе, из-под которого проглядывал очень привлекательный плоский животик. На топе золотыми буквами было написано: «Touch me, and I’ll kill you!». В пупке поблескивал камушек, вероятно, бриллиант.
– Очень
– Слышь, ты, – подал голос папаша.
– Представьтесь, пожалуйста, – перебила я.
– Это граф Мерси д’Аржанто, – сообщила «Мария-Антуанетта».
Я перевела сказанное графу де Ламоту Валуа и попросила пояснить для нас, кем был граф Мерси в восемнадцатом веке. Он оказался австрийским послом, к которому Мария-Антуанетта относилась, как к отцу, и часто обращалась за советами.
– Кого вы ищете? – посмотрела я на реинкарнированных.
– Моего брата Иосифа, – ответила французская королева австрийского происхождения.
Граф де Ламот Валуа подтвердил, что такой брат у Марии-Антуанетты был, и он также являлся австрийским императором Иосифом II.
– Почему вы решили, что он здесь? – спросила я.
– Нам пришла информация из космоса, – ответил «Мерси».
– Вы уверены, что Иосиф реинкарнировал в кого-то из русских? – подал голос помощник Жорж, и я перевела.
– Определенно, – кивнул «Мерси». – И мы точно знаем, что он сегодня был здесь.
– Артур Небосклонов, – сказала Татьяна. – Для него роль австрийского императора очень подойдет.
Телохранители заржали, как два молодых жеребца. «Мария-Антуанетта» заорала, что Артур Небосклонов ей не брат, видеть его она не желает, а требует, чтобы ей позволили обыскать дом, в котором – она уверена – прячут дорогого Иосифа, потому что потомок «мерзкой Жанки» никак не может успокоиться.
– А если мы все вместе пройдемся по дому, вы его покинете? – спросила я.
– Да, – сказал «Мерси». – Мы должны осмотреть все помещения и найти Иосифа.
– Вам лучше провести для них экскурсию по дому, – повернулась я к графу де Ламоту Валуа.
– С какой стати? – закричал Жорж.
– В таком случае вызывайте полицию.
– И я требую компенсации! – заорала «Мария-Антуанетта».
– За что? – уточнила я.
Девица сообщила, что ювелиры, изготовившие известное ожерелье, обанкротились, но их законные наследники подали в суд на наследницу кардинала де Роана. Процесс тянулся аж до 1867 года! В конце концов семья Роан выплатила компенсацию, которую назвали «долгом чести». Но «Мария-Антуанетта» считала, что семья Жанны де Ламот Валуа должна выплатить компенсацию ее семье.
– Подавайте в суд, – предложил помощник графа. – Нас это очень устроит.
«Но почему вас не устраивает вызов полиции?» – опять подумала я. И мне тоже очень захотелось осмотреть дом.
– Где мой брат?! – опять
– Юлья, когда они уберутся из моего дома? – повернулся ко мне граф де Ламот Валуа.
– Покажите им, что у вас нет никакого Иосифа, – повторила я свое предложение. – Это самый простой способ. Все выходки будут зафиксированы на пленке. Или мы уходим.
Последняя угроза возымела действие. Признаться, я не ожидала, что нас проведут по всем этажам и позволят заглянуть во все комнаты. Вернее, во все комнаты заглядывали королева с послом, остальные оставались в коридоре. Они даже на чердак слазали и в винный погреб заглянули, потом прогулялись по парку и дом покинули.
– Выпьете вина? – предложил усталый француз.
– Нет, спасибо. Нас ждет хозяин, у которого мы остановились. Да и вам, наверное, хочется отдохнуть.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил граф. – Простите, что испортил вам вечер.
– Что вы! Где бы мы еще засняли такие кадры? – ответила я. – Пожалуйста, приглашайте нас, если к вам опять кто-нибудь заявится из королев или послов. Мы в вашем распоряжении.
– В следующий раз будет что-то другое, – сказал Жорж. – Каждый раз ваши соотечественники выкидывают что-нибудь новенькое.
– То есть? – спросили мы хором с Татьяной.
– Неужели вы не поняли? – посмотрел на нас граф. – Меня хотят отсюда выжить. Все соседние виллы скупили русские. Я один держусь. Но я не хочу уезжать из этого дома. Я в нем родился. И в нем родился мой отец.
– Почему вы не обращаетесь в полицию?
– Я обращаюсь, когда совершаются преступления, в других случаях… Я не хочу быть посмешищем в глазах своих соотечественников. Вы – русские журналисты, и ваши передачи будут показаны в России, а не во Франции. Я не хочу, чтобы меня ославили на всю страну, как… – он замолчал. – И так уже пострадала моя деловая репутация. А у меня бизнес. Я хочу и дальше продолжать делать вино и – повторяю! – не хочу терять свой дом.
Мы ушли. За ужином у Василия Степановича в основном говорили телохранители, в красках живописуя «выходки Норика», которую тут, оказывается, хорошо знали. Норик, Нора, или Элеонора после гибели олигарха находилась в поисках нового спонсора, но пока ничего не получалось. Она избрала вполне определенный способ получения приглашений на все тусовки. Все знали, что она будет развлекать народ.
– А у вас на вечеринке она была? – уточнила я у Василия Степановича.
– Ну а как же?! – воскликнул наш хозяин. – Вы разве не помните, как она каталась верхом на продюсере Артура Небосклонова и распевала блатные песни, а его свита пыталась ее с него стащить?
Мы тогда уже пребывали в отключке. Но у меня теперь возникла мысль, не Норик ли прыснула в нас газом? Конечно, ей кто-то помогал. Например папа, который вполне может иметь огромный опыт выведения из строя самых хитрых сигнализаций.