Виллы, яхты, колье и любовь
Шрифт:
– А дом? – спросила я, обращаясь к Мише.
– По условиям завещания в нем могут жить все родственники.
– А когда деньги закончатся?
– Тоже могут, но уже без денег. А одним огородом не прокормишься.
Я подумала, что с ним будет лучше поговорить без свидетелей, и спросила, можно ли ангажировать его с яхтой.
– Да, конечно. Но только по предварительной договоренности.
– Миша пользуется большим спросом, – многозначительно сказала четвертая жена его брата.
Миша не прореагировал на ее слова и вручил мне визитку, на которой значился номер мобильного телефона. На одной стороне текст
Пашка зачехлил камеру, и мы направились к выходу, куда нас решили проводить все три жены. Миша пошел вверх по лестнице.
У входа мы столкнулись с еще двумя обитателями виллы, которые, по всей вероятности, возвращались домой после трудового дня. Молодую красивую женщину лет двадцати пяти, с роскошными светлыми волосами, раскиданными по плечам, сопровождал дядька неопределенного возраста, лицо которого прорезали глубокие морщины. Я такие видела у людей, которым довелось потрудиться на лесоповале. Можно сказать, что это были профессиональные морщины. Лицо девицы мне показалось знакомым. Одета она была весьма странно, на ногах – черные лосины, над ними – ярко-красное платье на бретельках, чуть прикрывающее попу, в верхней части из-под него торчала белая майка с сужающейся спиной. Я всегда считала такие майки мужскими.
– Так, еще наследнички прибыли, – прокряхтел дядька. – А вы откуда взялись?
– Это не наследники, – нестройным хором сообщили жены. – Это журналисты.
Потом первая жена повернулась к нам и пояснила:
– А это – последняя любовница Серафима Петровича с папой-уголовником. Вы можете себе представить, что Серафим Петрович и им обоим содержание положил?!
– Широкой души был человек, – с самым невозмутимым видом заметила я.
Мы еще раз попрощались и покинули дом взорванного олигарха.
– Мы сюда еще пойдем? – спросила Татьяна, когда мы уже следовали по тротуару к дому нашего хозяина. – Мне кажется, что делать там больше нечего.
– Если кого-то убьют, обязательно пойдем, – ответила я.
– Они вроде убивают конкурентов без привлечения французской полиции, – заметил Пашка. – И пытаются избавиться от мертвецов. Я бы на их месте использовал яхту Миши.
– Но тогда почему два тела оказались у французского графа? Их же не могло выбросить на берег аккурат между двумя выступающими в море заборами.
– Заодно сделали гадость ближнему. Я не уверен, что они дружат с французом. То есть как раз уверен в обратном. А про исчезновение еще одной группы конкурентов, как я понял, французская полиция не в курсе.
– И в устранении конкурентов заинтересованы все, – заявила Татьяна.
– А почему? – спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Мы забыли уточнить, увеличивается ли от этого месячное содержание. В любом случае, судя по их жалобам, это не те деньги, ради которых стоит убивать.
– К чему ты клонишь, Юлька? – посмотрела на меня Татьяна.
– Должно быть что-то еще. И они все про это знают – или догадываются, но не говорят посторонним. Это семейная тайна, которую хранят даже ненавидящие друг друга члены семьи. Ведь мы так и не смогли выяснить, чем занимался олигарх. Пусть Василий Степанович не знает, но жены-то должны были знать. А они молчат. Сегодня же отправим запрос и Ивану Захаровичу,
– Хотелось бы знать, что на самом деле интересует Ивана Захаровича… – задумчиво произнесла Татьяна.
– Его явно интересует что-то конкретное, но он считает, что мы способны по ходу дела накопать что-то еще, что он тоже сможет использовать в своих интересах. Он, как я думаю, не исключает, что рядом завязываются или крутятся еще какие-то дела. Зачем же выгоду упускать?
Глава 13
Мы только успели переодеться к ужину, как у меня зазвонил мобильный. Это оказался граф де Ламот Валуа, который был на грани истерики и спрашивал, где мы находимся. Мы пояснили, что рядом. Он попросил нас зайти и оказать ему посильную помощь. По его словам, мы с Татьяной были единственными нормальными русскими, которых он видел за свою жизнь.
По его словам, к нему в дом только что заявились Мария-Антуанетта и граф Мерси, реинкарнированные. Говорят они по-русски и по-немецки, языках, которые де Ламот Валуа почти не знает, но про Марию-Антуанетту, Мерси и реинкарнацию понял. Эти самые господа ворвались в дом, как ураган, и требуют вернуть им Иосифа, которого у графа де Ламота Валуа нет. Сейчас с ними пытается объясниться Жорж, а граф звонит нам.
– Как скоро вы можете прийти? Пожалуйста, поторопитесь.
– Мы идем туда? – уточнил Пашка, извлекая из холодильника, стоявшего в наших апартаментах, очередную банку пива.
– Вначале попросим у Василия Степановича охрану, – заявила я.
– Зачем? – спросила Татьяна.
– Почему француз не звонит в полицию после того, как к нему ворвался неизвестно кто? Он ведь точно понял, что это русские. Если туда вообще кто-то ворвался…
– Ты считаешь, что это ловушка? – уточнил Пашка.
– Не исключаю.
– Но мы-то ему зачем?! – воскликнула Татьяна.
– А вот это нам предстоит выяснить.
Мы отправились к Василию Степановичу, изложили суть дела, что вызвало у него только приступ смеха, но двух крепких мальчиков он нам выделил и сказал, что если мы не вернемся и не позвоним через час, то он отправит целый взвод мальчиков брать дом француза штурмом. И никакая швейцарская сигнализация их не остановит. А если надо, то тут на побережье и целый батальон наших можно собрать, которым страсть как хочется подраться и в особенности набить французские морды. А еще лучше, если мы позвоним через двадцать минут. К этому времени мы уже разберемся с ситуацией.
Перед выходом из дома мы переоделись в джинсы, футболки и кроссовки.
Дверь нам открыла та же женщина, которая подавала завтрак. Только теперь она была какой-то взъерошенной и просто показала пальцем в сторону большого зала с выставкой старинного оружия. Мы быстрым шагом проследовали туда. Пашка держал камеру наготове.
Первой в зал вошла я с двумя телохранителями по бокам, потом следовал Пашка, замыкала шествие Татьяна. За большим столом, схватившись за голову, сидел граф де Ламот Валуа, его помощник Жорж стоял. С другой стороны стола сидел папа-уголовник, которого мы видели пару часов назад, а на столе стояла последняя любовница олигарха, вперив руки в бока. Она орала по-русски, требуя какой-то компенсации и возвращения ее брата.