Виллы, яхты, колье и любовь
Шрифт:
Ночью нас разбудил дикий вой. Даже Пашка проснулся, несмотря на огромное количество выпитого пива.
Выло со стороны французского графа.
– Что это? – спросили мы с Татьяной у охранников, которые не реагировали на вой, что, признаться, нас удивило.
– Да опять, наверное, какое-то привидение, – отмахнулись парни.
– Какое привидение? – не отставала я.
– Тут их полно шляется, – сказали нам. – Но не у нас. Василия Степановича даже привидения боятся. А вот у соседей… У иностранцев…
«Любят наши граждане за границей именовать местное
Когда мы удалились в отведенные нам апартаменты, Татьяна заметила, что появление привидения, вероятно, связано с появлением Норика. Я с ней согласилась.
– Спецэффекты, – высказал свое мнение Пашка. – Какая-нибудь электронная штуковина.
Я подумала, что Норик не зря интересуется домом де Ламота Валуа. И Иван Захарович интересуется графом…
Все-таки почему?
Глава 14
На следующее утро нас ждал французский морг вместе с русским опером Андрюшей и французским комиссаром Дидье. Ничего интересного мы там не увидели, и вообще внутрь заходили только мы с Пашкой, как привычные к таким делам. Татьяна наотрез отказалась и осталась на улице. Пашка был не только с телекамерой, но и с банкой пива, я даже без нее. Андрюша явно мучился после вчерашнего (и позавчерашнего, и позапозавчерашнего), комиссар Дидье выглядел, как огурчик. Интересно, что с ним будет, если русские коллеги станут навещать его регулярно?
Нас с Пашкой попросили посмотреть пять тел (вернее, лиц, тела прикрывали простыни). Мы никого не опознали, как я и думала. Потом нам дали прочитать список примет и показали вещи, снятые с трупов. Они нам тоже ничего не сказали.
Мы в свою очередь поведали про исчезновение кое-каких родственников олигарха, у которых побывали вчера в гостях. Я, как и всегда, придерживалась принципа: нужно делиться информацией, чтобы делились с тобой.
Комиссар Дидье записал все, что я сказала. На его вопрос о приметах исчезнувших я, естественно, ничего сказать не могла, потому что никогда их не видела. Среди пяти представленных нам покойников двух племянниц явно не было. Со слов бывших жен олигарха я поняла, что это молоденькие девчушки. Хотя сестра любовницы с мужем (если я правильно запомнила) вполне могли сейчас лежать во французском морге. Их возраста я не знала. И кто там еще был?
– Приглашу-ка я на опознание этих жен, – усмехнулся в усы капитан Дидье. – Мне давно начальство говорит о необходимости проведения воспитательной работы с бывшими женами русских олигархов. Их у нас почему-то живет даже больше, чем небывших.
– А что с любовницами? – поинтересовался Андрюша.
– Их никто не считал. Это не представляется возможным сделать силами полиции.
Андрюша выразил сочувствие коллеге. На небольшом участке земли собралось такое количество русских олигархов с семьями! Сам Андрюша честно сказал, что, будь у него такое количество родственников, он бы повесился.
– Станешь олигархом – будет, – заметила я.
– Только ради одного
Пашка пожал ему руку. У Пашки имелись только друзья-собутыльники, причем в огромном количестве и везде. Пашкины знакомства нам очень часто помогают в работе. Как на Руси проще всего добывать информацию? За бутылкой… Пашка пил с операми, следователями, экспертами, врачами. Самыми верными и частыми были патологоанатомы. Поэтому в морге судебно-медицинской экспертизы нас всегда принимают с распростертыми объятиями, в которые я помещаю гостинцы от нашего холдинга. Виктория Семеновна и даже наш медиамагнат – люди понимающие, и нам для этого специально выделяются средства.
Перед нашим уходом комиссар Дидье поинтересовался, чем, по нашему с Пашкой мнению, французский морг судебно-медицинской экспертизы отличается от русского. Я сказала, что сразу же обратила внимание на отсутствие под столами у французских экспертов темных бутылей с надписью «ЯД!» и черепом и костями.
– Покрытых пластиковыми стаканчиками, – добавил Пашка.
– Точно! – радостно воскликнул Андрюша, которому явно наливали из таких бутылей во время визитов в аналогичное заведение в России.
Французскому комиссару, которому никогда бы не пришло в голову пить из бутыли с такой надписью и с таким рисунком, объяснили, что в них обычно содержится.
– Куда вы теперь? – спросил Андрюша, который собирался продолжать работу с комиссаром Дидье.
Мы хотели без приглашения наведаться к известному олигарху Владимиру Павловичу, в которого, насколько мы помнили, вместе с нами прыснули газом. Местонахождение его виллы нам на бумажке нарисовал один из телохранителей «графа Монте-Кристо». Между делом телохранитель заметил, что Владимир Павлович не женат, и многозначительно посмотрел на нас с Татьяной.
– На данном этапе? – уточнила я.
– Нет, он вообще никогда женат не был, – сообщил телохранитель. – Один из самых завидных холостяков России. Помните, у нас на вечеринке Сухоручко с Собакиной дрались? Это они из-за Владимира Павловича.
– Как из-за Владимира Павловича? – воскликнули мы с Татьяной. Мы, правда, на начало драки тогда опоздали, но у нас сложилось впечатление, что они не сошлись в трактовке Библии и взглядах на Марию Магдалину.
Телохранитель сообщил нам, что мы появились уже после того, как художница Собакина заявила оперной диве Сухоручко, что та – такая же блудница, как «ее» Мария Магдалина, и это только добавило огня.
– А как же Важа Георгиевич? – воскликнула Татьяна.
Телохранитель объяснил, что Важа Георгиевич давно женат и разводиться не собирается, а Владимир Павлович свободен, да и побогаче будет.
– Лет ему сколько? – уточнила я.
– Да вроде сорок два.
– А он случайно не голубой?
– Да ты что! – воскликнул телохранитель. – Он все время с бабами, причем обычно с несколькими сразу. С самыми роскошными моделями.
– Кстати, ты не слышал, он здоров? – уточнила я у Андрюши.