Виннипегская Стена и я

Запата Мариана

Там мы познакомились с Дианой. Когда я еще жила с мамой, семья Дианы жила по соседству. У них был хороший дом — свежевыкрашенные бело-голубые стены и лужайка с подстриженной травой; отец, который играл со своими детьми снаружи, и мама, которая целовала «бо-бо». Касиллас были семьей, которую я всегда хотела, когда была ребенком; когда обстановка накалялась, я находила единственное утешение в своем дневнике, а не в беспорядке за стенами моего дома.

Мы с Дианой были друзьями столько, сколько я себя помню. Я даже не могла сосчитать, сколько раз я ела в их доме с младшим братом, пока мама не потеряла

над нами опеку. Диана всегда делала то, чего не делала моя семья, — присматривала за мной. Она была той, кто нашла меня... Прекрати. Перестань. Все это не стоит той энергии, потраченной на воспоминания о прошлом, которое я преодолела. Оно того не стоит.

— Ха. Понятия не имела, что она вернулась, — мой голос был безэмоциональным и звучал так же, как и в моей голове. — Неделю назад я разговаривала с мамой, и она ничего не сказала, — Диана знала, я говорила о настоящей матери. О человеке, который подарил мне и четырем сестрам и брату жизнь, а не о приемной маме на четыре года, с которой я до сих пор поддерживаю отношения.

От упоминания моей настоящей матери Диана издала тихий звук, который я чуть не упустила. Я знала, она не понимает, почему я стараюсь поддерживать с ней отношения. Честно, большую часть времени я об этом жалела, но я никогда не скажу об этом самому близкому для меня человеку во всем мире, потому что знаю, что она ответит, и этого я слышать не хотела.

— Подумала, ты захочешь знать об этом, если планировала поехать в гости, — наконец, пробормотала она.

Я не часто ездила в Эль-Пасо, но она была права. Теперь, когда знаю, кто там, я точно не захочу ехать.

— Мне правда надо через секунду уходить, Ванни, — быстро добавила моя лучшая подруга, прежде чем я смогла что-то ответить. — Но ты сказала Миранде, что уходишь?

«Миранда» влетела в одно ухо и вылетела из другого. Я так долго называла его так, что уже перестала замечать.

— Я сказала ему вчера.

— И?

Она просто не позволяла мне хандрить в моей реальности.

— Ничего, — не было смысла лгать или придумывать что-то, что сделает меня более значимой для Эйдена, чем есть на самом деле. Я никому не рассказывала о нем многого, из-за контракта о неразглашении, который подписала, когда только начала на него работать, но Диана знала достаточно, чтобы понять, почему его имя было сохранен в моем личном телефоне как Миранда Пристли из «Дьявол носит «Прада»».

— О, — прозвучал ее разочарованный ответ.

Да. Я тоже так подумала.

— Как только ты уйдешь, он будет скучать по тебе. Не переживай об этом.

Очень в этом сомневаюсь.

— Ладно, я должна бежать, клиент здесь. Позвони мне позже, Ван-Ван. Я заканчиваю в девять.

— Позвоню. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. О! И подумай о том, чтобы я покрасила твои волосы, как только ты оттуда выберешься, — добавила она, прежде чем отключиться.

Комментарий Дианы заставил меня улыбнуться, и я улыбалась, когда шла в кабинет Эйдена, чтобы проверить его почту. Разговор с Ди всегда наделял меня хорошим настроением. Тот факт, что она была одной из самых спокойных личностей, которых я когда-либо встречала, часто успокаивал мою душу. Она никогда не наезжала на меня за то, что я так много работаю, потому что сама работала не меньше.

Но я говорила ей то

же самое, что мой приемный отец сказал, когда мне было семнадцать, и я рассказала ему, что хочу продолжить заниматься искусством:

— Делай то, что должна, чтобы быть счастливой, Вани. Никто, кроме тебя, не сделает этого.

Я верила именно в это, когда рассказала приемным родителям, что хочу поехать учиться в колледж за тысячи километров отсюда, и что я говорила себе, когда не получила стипендию, а моя финансовая помощь была каплей в море, которая никак не могла помочь мне оплатить обучение.

Я собиралась сделать то, что должна, даже если это подразумевало под собой оставить брата, к слову, с его полного благословения. Я сказала ему то же самое, когда он получил предложение стипендии от колледжа сразу после того, как я вернулась обратно в Техас, чтобы быть ближе к нему.

Иногда было легче говорить другим, что они должны делать, чем следовать своим же советам.

Это был истинный корень моих проблем. Я была напугана. Мне было страшно, что мои клиенты исчезнут, а работы провалятся. Страшно, что однажды я проснусь без вдохновения с открытой программой фото-редактирования.

Переживала, что то, ради чего я столько работала, разобьется и сгорит, и все отправится к черту. Потому что я на собственном примере знала: жизнь может вести вас в одном направлении, а в следующий момент уже повернуть совершенно в другую сторону.

Потому что неожиданности именно такие — они не склонны вписывать себя в график и оповещать, что заскочат раньше времени.

Глава 3

«Это место пахнет как подмышки», — думала я, проходя мимо оборудования для кардиотренировок в здании, где Эйден тренировался с тех пор, как вернулся из Колорадо.

Это место располагалось в бизнес-складском районе на окраине Далласа и имело в наличии все необходимое оборудование для всех уровней упражнений по поднятию веса, для плиометрических упражнений, физкультуры, силовых упражнений и силового троеборья. Само здание было новым, невзрачным, его легко было пропустить, если не знаете, что именно ищете.

Учреждение открылось три года назад, и владелец не жалел никаких средств на каждый квадратный сантиметр этого зала. Он знаменит тем, что в его стенах тренировались одни из самых элитных атлетов в мире в широком диапазоне всех видов спорта, но я уделяла внимание лишь одному из них.

Расписание Эйдена было последовательным все два года, сколько я находилась рядом с ним, учитывая все, что случилось за последние десять месяцев. После того, как футбольный сезон закончился, и Эйден смог снова приступить к тренировкам, он отправился в маленький городок в Колорадо, где на два месяца снимал дом какого известного бывшего футболиста.

Там он тренировался со своим тренером из старшей школы. Я никогда не решалась спросить, почему из всех мест он выбрал именно это, но исходя из всего, что я о нем знала, полагаю, он наслаждался времяпровождением вдали от прожекторов. Поскольку он один из лучших игроков НФЛ, около него всегда кто-то был, что-то спрашивал, что-то говорил, а Эйден был не очень-то общительным и дружелюбным человеком.