Виновник завтрашнего дня

Александер Арина

Разве мало, что я предложила себя? Не мало. Он первый, кого я не только поцеловала сама, но и кому захотела принадлежать и душой, и телом.

Лично для меня это многое значит. Для Лёшки же… Я не знаю, что за мысли в его голове. Его поступки говорят об одном, слова — совсем о противоположном. Принято считать, что женщин невозможно понять. Чушь. Гончаров — вот где можно мозги сломать, пока разберешься, что к чему.

На берег, веселясь и подкалывая друг дружку, выбежали Сенька, Ника и Игорек.

Я завидовала их беспечности и бесшабашности.

Чтобы вот так просто шугануть с утёса — это надо как минимум выпить. Я трусиха в таких вопросах. Мало того, что высоты боюсь, так ещё и плавать толком не умею. А хотелось бы. Чтобы с разбега, как есть, без всяких там техник и комбинаций уйти под воду, оставив за спиной накопившуюся тяжесть.

— Народ, а давайте после сессии махнем в Грецию? — предложила Ника, присаживаясь возле меня.

— Супер идея, — поддержала Тася.

— Я отдыхал на Кипре прошлым летом, тоже неплохо, — подключился Сеня, открывая пиво. — Можно и туда заглянуть на денек. А ты? — повернулся ко мне, заметив, что я не участвую в обсуждении.

— А я — пас. Вы знаете мое положение. У меня не хватает денег на съем квартиры, о какой поездке может идти речь.

— Так не вопрос, деньги — не проблема, — оживился Сеня.

Знаю, что это так, но блин, ещё я не отдыхала за счёт друзей.

— Владусь, не упрямься! — поднасела Тася. — Сказали же, что с деньгами проблем не будет. Сеня купит билет, я — оплачу гостиницу.

— За мной шмотки и отдых, — подключилась Ника. — Соглашайся, Владусь.

У меня слёзы на глаза навернулись, в горле запершило. Если бы не была девственницей, подумала бы, что беременная. За всю жизнь столько не ревела, сколько за последний месяц.

— Спасибо большое, ребят, — улыбнулась сквозь слёзы, — но этим летом точно не получится.

— Почему? — недоумевала Тася.

— Я работать пойду.

— Чего?

— Кем?

— Ты в своем уме? Думаешь, Павел Олегович разрешит?

Так и знала, что никто меня не поддержит. Друзья у меня, конечно, опупенные, последнюю рубашку отдадут, из любой беды вытащат, но на многие вещи наши взгляды разительно отличались.

— Разрешит не разрешит, у него никто спрашивать не собирается. Моя фамилия Некрасова, если уж на то пошло. А будет ставить палки в колеса — уеду к тетке в Александровку. Лучше работать официанткой, чем плясать под его дудку.

Тася вздохнула, опустив глаза, однако я успела заметить промелькнувшее в них разочарование. Она больше всех была в курсе моей войны со Скибинским и должна понять меня как никто другой. Чем скорее я стану независимой от него — тем быстрее обрету свободу.

— Ну, что, ещё по разочку? — предложил Игорь, потирая руки. — Кто со мной?

— С меня на сегодня хватит, — отмахнулась Ника.

— Я тоже уже всё, — припал к пиву Сеня.

— Ладно, Игорёша, так и быть, составлю тебе компанию, — пародируя старушку, поднялась Тася. — Пойду, стряхну стариной, в отличие от некоторых.

— А мне домой пора, — начала собираться, пропустив мимо ушей явный намек на мою зашуганность

в последнее время.

Спасибо, никто не стал переубеждать. Не снимая купальника, надела сверху шорты, и попрощавшись с друзьями, прихватила рюкзак. Перед тем, как уехать, решила взглянуть на Таськин кульбит.

С замиранием сердца подошла к краю утеса и с восхищением проследила за её прыжком.

Мамочки… Душа ушла в пятки. Аж передернуло.

Тася вынырнула на поверхность, что-то выкрикивая во всё горло. Игорек ей вторил, заливаясь раскатистым смехом.

— Ненормальные, — помахала им на прощанье, направляясь к Фольксвагену. Когда-нибудь и я осмелюсь на такой же прыжок. Просто надо набраться смелости и шагнуть с обрыва, наплевав на страх и последствия.

***

Не успела выйти из ванной, как в комнату вломилась сестра. Я понимаю, что мы сестры и застань она меня голой, ничего катастрофического не произошло бы, но блин, могла и постучать для приличия.

— Вернулась? — окинула меня дотошным взглядом. Мне даже смотреть на неё не надо, я его чувствовала оголенной кожей. Неприятные ощущения, скажу я вам. Так и хотелось стряхнуть их, передернув плечами.

— Вернулась, — села на пуфик и, взяв расческу, принялась расчёсывать влажные волосы волосы.

— Я решила вопрос с подарком Олегу, — озвучила она причину своего прихода, скрестив на груди руки. — Это картина Микеля Барсело, он давно мечтал о ней, я выторговала её у одного знакомого.

Пофиг. Барсело-Марсело, я даже понятия не имею, кто это.

— Мне всё равно, я не пойду, — сказала как можно спокойней, хотя саму начало потряхивать.

— Ты в своем уме? Это как минимум невежливо, — едва не захлебнулась она возмущением. — Тем более Павел Олегович ясно дал понять, что присутствовать должны все.

— Мне пох-рен, — протянула, продолжая играть на нервах, — и на твоего Олежика, и на Скибинского. Можешь так и передать.

— Да ты совсем уже… — охренела Вика с моего пофигизма.

— Что, «совсем»? — вскочила с пуфика, отбросив расчёску. Внутри все клокотало от обиды. Сестра называется. Хоть бы раз поддержала. Сколько живу тут, столько и слышу, какая я херовая и неблагодарная. А я просила их об опеке? Лично я? За что благодарить? За кусок хлеба, о котором непременно напомнят при случае? — Я всё знаю, Вик: даже не мечтай подложить меня под Турского. Я скорее вздернусь, чем буду с ним.

Вика упрямо пождала губы. Как же мне знакома эта черта. Сама такая же. Но упрямство упрямству рознь. Упрямство хорошо, когда идешь к поставленной цели, добиваешься чего-то, не сходишь с выбранного пути не смотря на усталость и разочарование, но не с близкими людьми. Такое упрямство ранит и отталкивает.

— Дура, я как лучше для тебя хочу. Брак с Олегом откроет для тебя море перспектив. Будешь жить не тужить и горя не знать, — привела весомые по её мнению аргументы.

— Как ты? Извини, Викусь, но я не настолько падкая на деньги, чтобы раздвигать ноги…