Виргостан
Шрифт:
– С почвы, то есть с ландшафта.
– А на чем будем устанавливать ландшафт?
Геогриф показывает на глобус:
– На подставку.
– Думаешь, земля на подставке держится?
Геогриф поскребывает ножницами дверцу подсознания:
– А как же мы ее в воздухе подвесим?
– На ниточке, а когда все будет готово – обрежем.
Геогриф убирает ножницы в кобуру и разворачивает планшет со схемой предполагаемой конструкции. На первом листе изображен круг:
– Это наш модуль! А это его фасад.
Со следующим листом разворачивается в точности такой же круг:
– Это – вид сверху.
Лист № 3
– Проекция сверху и сбоку.
– А снизу?
– Снизу – то же самое, что и сверху! – парирует проектировщик и мечтательно закатывает рукава.
Верика смотрит на маэстро с долгожданным восхищением. Геогриф окунает палец в клей:
– Приступим!
Верика достает красивое крепкое яблоко. Яблоко блестит зеленой кожурой. Геогриф снимает кожуру, разрезает яблоко на две части. В одной половинке косточки оказываются коричневыми, а во второй – белыми. Геогриф откладывает незрелую долю в сторону.
Грядет конец эпохи мер, весов и часов…
. . .
– Я знаю, ты общалась с отсветом?
– По-моему, это он со мной общался, а я его могла только чувствовать.
– И как он выглядит?
– Величественно! Весь светится. Ослепительный.
– Как солнце?
– Да, только солнце видно, а его нет. Есть только мягкий пушистый свет, но не круглый, а без краев.
– Как облако?
– Не-е-ет! – смеется Верика, – гораздо больше!
Геогриф слюнявит огрызок проявляющегося карандаша и записывает на свободном перышке: «Светозащитные очки с уменьшительными стеклами». Затем, что-то вспомнив, уточняет:
– А ты не почувствовала нагревания воздуха или сухости?
– Просто было тепло, но не снаружи, а внутри.
Геогриф дописывает: «Дополнительные охладительные приборы».
Верика опять смеется. Геогриф насупливает свои впечатляющие брови, на которых уже можно устанавливать семь бронзовых подсвечников:
– Я, между прочим, изобретаю приспособление для общения с отсветом, и человечество будет мне благодарно за это!
– Для общения с отсветом не нужны никакие приспособления, милый Геогриф. Потому что нет ничего проще.
– Хорошо.
Геогриф, не мешкая, переключает оставшееся внимание на осуществление грандиозного замысла по возведению небопровода. Слышится скрежет поворачиваемого ключа и утопывающие шаги:
– Топ, топ, топ.
. . .
Вечером Верика доверительным шепотом сообщает на ухо Геогрифу:
– Мне Всеша сказала, что если сложить все нити нервной системы человека в одну длину, то она превзойдет четырехкратное расстояние отсюда до Луны. Представляешь себе, как это может уместиться в каждом из нас?
– Представляю себе! – взвивается Геогриф. – Я представляю себе, какие в нас заложены грандиозные возможности.
Он ошарашен услышанным. Число это настолько ошеломляюще, что будоражит его неарифметическое сознание. Космические цифры. Масштаб. Грандиоз.
Близится час уединения…
…ужин с интрогеогрифом
Птица Очевидия приносит в клюве контейнер.
Геогриф вынимает берестяной рулон, запечатанный сургучом, разворачивает донесение и начинает вникать. Оказывается, Верика вполне официально приглашает Геогрифа на ужин. Теперь вот сидит и наблюдает, как он с аппетитом уминает
Железные кольца разъединяются и переливаются. На стенах выступают щиты, латы, шлемы с грибами. Камни крепчают. Огонь поливает доспехи позолотой, и воздух начинает переливаться, как гигантский калейдоскоп. Щелкают дрова, настенные тени безшумно перемешиваются.
Геогриф пьет чай и чувствует, как постепенно рассеиваются его смутные страхи и тягостные сомнения. Еще сегодня утром он рассматривал свое существование как чье-то мучительное бремя. Черный тягучий дым, который он выдыхает из своих глубин, направляется в отверстие очага и вытягивается из трубы наружу теплым облаком, рассеивающимся в высоте. Сквозь горячий воздух все видится немного преувеличенным и становится возможным разглядеть некоторые мелкие детали. Геогриф внимательно наблюдает. Он пытается назвать все своими именами, роется в своей всклокоченной голове, подбирая нужные слова, но понимает, что имеет дело с неведомыми явлениями. По большому счету он все понимает, но не в силах обьяснить: почему невероятное становится вероятным? Более того, он не видит, кому бы это следовало обьяснять, кроме себя самого. Геогриф хотел бы научиться улыбаться, как Верика. Но у него получается всего лишь гримаса навроде ухмылки. Верика понимающе кивает, продолжая беседу. Из Геогрифа продолжает валить дым и начинают выделяться беспричинные слезы.
«В наших краях влажно. Вода непрерывно курсирует между небом и землей».
– Кто это говорит? – спрашивает Геогриф.
– Это я, Геогриф! – отвечает голос.
– А я кто?
– Ты – мой внешний голос.
…настоящий подвиг
Геогриф, по обыкновению, приходит не вовремя. Начинает рассказывать про погоду в лабиринте, про свой мирок и про то, как хотел бы вернуться в большой мир.
Верика его спрашивает:
– А как же мы? Мы тоже существуем только в этом твоем мирке?
– Нет, нет! – спохватывается Геогриф. – Вы есть везде, а вот я только здесь, в этом своем каракуле. Хожу, брожу – ищу выход.
Этот образ очень удается Геогрифу.
– Я видела вчера тобой отброшенную тень.
– Я должен был сразу извиниться за вчерашнее недоразумение. Мне стыдно, но я буду искать возможность реабилитироваться в ваших глазах.
Входит Герральдий, и Геогриф вновь юркает в свою скорлупу, успевая глотнуть свежего воздуха:
– Уважаемый Герральдий, вероятно, изволит быть сердитым на меня за задержку одолженного инвентаря, но непредвиденные обстоятельства замедлили ход событий, и я осмелюсь просить соизволения получить отсрочку, – пробивается блуждающий витиеватый отголосок Геогрифа.
– Можешь не утруждать себя извинениями. Договор утратил силу. Искренне сожалею, но придется все начинать заново.
– Не извольте беспокоиться. – Геогриф покорно умолкает в своем тесном коконе.
Но еще виднеется его скорбно-тлеющий взгляд. И никаких ему напутствий на сей раз. Конечно, он не «безнадежный парень», как выражается Герральдий. Просто никак не может избавиться от излишней тяги к аттракциям.