Виртуальные встречи
Шрифт:
— Денис Борисович, — почтительно начала Катя. — Простите, что отвлекаю, но я вспомнила одну вещь.
— Да? — тоном, начисто лишенным любезности, осведомился Полухин. Ох ты черт, до сих пор обижается! Зачем было спрашивать, есть ли у него проблемы с желудком? Мужчины стесняются подобных тем.
— Я не знаю, важно ли это… — запинаясь, пробормотала Катя. — Мне так неловко… может, это ерунда…
— Позвонили — говорите, чего мямлить, — снисходительно поторопил собеседник. Очень хорошо — его
— Когда я нашла Турищева, у него были открыты глаза, — уже нормальным тоном сообщила Катя. — А когда приехали вы — закрыты.
— А в промежутке вы уходили из беседки к даче. Вы бы заметили, если б кто-нибудь в это время приблизился к телу?
— Вряд ли. Нет, не заметила бы. А вы думаете…
— Это все? — не дал задать вопроса милиционер.
— Да, — уверенно соврала Катя, и он отключился.
Но телефон молчал недолго.
— Катюша! — непривычно сладко проворковал в трубку Жуков. — Нам надо поговорить.
Это вполне совпадало с Катиными намерениями, но она предпочла удивиться:
— О чем?
— Это не телефонный разговор, — помолчав, объяснил Сергей Васильевич. — Я сейчас рядом с вашим домом… мне можно зайти?
— Ладно, — милостиво разрешила Катя, про себя подумав: «Заходи-заходи, на ловца и зверь бежит!»
Жуков нервно топтался в прихожей, ожидая тапочек (как же, разбежался!), а в комнате и вовсе присмирел.
— Куда можно сесть? — спросил он, жалобно оглядываясь по сторонам.
— Скиньте что-нибудь куда-нибудь, — предложила Катя и лично перебросила ворох тряпок с одного стула на другой. Да, квартира не очаровывала идеальным порядком. Пожалуй, Катя не наводила чистоту несколько недель. А почему она обязана? Ей удобно, а предпринимать какие-то усилия в ожидании возможных гостей — это уже мазохизм. Кому мешает пыль, тот пусть ее и вытирает. Зато если уж Катя решалась на уборку (весьма редко), то делала ее радикально, с выметанием мусора из-за шкафов и перетряхиванием старой одежды в чемоданах.
— Ого, — ухмыльнулся Сергей Васильевич с видом человека, заставшего хозяйку абсолютно голой. — Не думал, что у женщины в квартире бывает такой… ммм… такой…
— Вам, очевидно, очень повезло с женой, — прокомментировала Катя, подавив желание подсказать слово «бардак».
— Ну, — выдавил Жуков, — она… то есть… она все время убирается. Или на кухне… котлеты всякие…
— Только бутерброды, — поспешила развеять надежды Катя, — при условии, что масло намажете сами. Кофе сварю, но сахар размешивать не стану.
— Я могу и растворимый, — с готовностью заметил гость.
Катя развела руками.
— Зато я не могу. Я тут приносила на работу
— Все выпили? — предположил Жуков. Сотрудники редакции не слишком ценили право собственности в отношении продуктов питания.
— Хуже! Вместо гранулированного кофе в банке находилась угольно-черная твердая масса… нечто вроде окаменевшей смолы. Причем со странным запахом.
— Наверное, залезли мокрой ложкой.
— Возможно. Но у меня в желудке тоже не сухо. Вещество, способное на подобные превращения, я предпочитаю внутрь не принимать.
Сергей Васильевич засмеялся, напряженное лицо расслабилось. Замечательно, вот она, теплая, доверительная атмосфера, в которой мужчина скорее проболтается. А время от времени надо его подкалывать. Контрасты — самый действенный метод.
— Я как раз хотел поговорить о работе, Катюша. Слушай, давай перейдем «на ты»? И зови меня Сережей. Забудем субординацию.
«А ведь он тоже надеется что-то из меня вытянуть, — догадалась Катя. — Иначе откуда такой демократизм? Уверена, он из тех, кто не забывает субординацию даже в постели».
— Субординацию? — наивно удивилась Катя. — О чем ты? Я у тебя больше не работаю.
На секунду Жуков скривился, однако быстро взял себя в руки.
— Именно это я хотел обсудить. Мы еще не успели оформить документы на увольнение, а теперь это ни к чему. Возвращайся обратно.
— А Лайма не обидится? — стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ехидства, осведомилась Катя.
— Пусть обижается, — с удовлетворением ответил Сергей. — Права на последний роман Арт Тура у нас уже куплены, а новых романов не будет.
Было видно, что ему и в голову не пришло соврать: ради тебя, о прекрасная дама, я готов пожертвовать частью прибыли. Он полагал, даже самая тупая из прекрасных дам вряд ли поверит в подобную чушь. И, как ни странно, что-то в этой простодушной прагматичности Кате импонировало.
— Но последний роман не закончен, — вспомнила она.
— Неважно. Турищев обсуждал планы с сыном, тот допишет за него.
— Федор? — удивилась Катя. — Почему не Лайма?
Жуков хмыкнул.
— Лайма не способна написать даже сочинение «Татьяна Ларина — русская душою». Она вообще не понимает, зачем люди читают художественную литературу. Дурью маются.
— А разве нет? — улыбнулась Катя. — Действительно, зачем читают?
— Чтоб отвлечься, — пояснил Сергей. — Столько втрюхивали нам этот соцреализм, а что от него осталось? Пшик, ни копейки не заработаешь. Люди платят, чтобы расслабиться, а не наоборот. Конечно, Турищев умел вкручивать мозги, но если убрать шелуху, его книги такие же. Чистый расслабон.