Вирусы не отстирываются
Шрифт:
— Нет… — Но в голосе Удалова не было уверенности.
— Может, вам мое тело не нравится? Так я сейчас поменяюсь. У меня друг в соседнем доме живет…
— А у него что? — спросил Удалов, замирая от предчувствия.
Но горбун с резвостью, странной для пожилого человека, обремененного недугом, уже побежал к выходу.
В доме было тихо. Попугай, населенный в этот момент неизвестно кем из домочадцев, мирно дремал на жердочке, на кухне звенели посудой, рядом прожужжала муха, Удалов хотел было ее прихлопнуть, но испугался. А вдруг она — известный здешний скрипач?
Минуты
— Это вам генератор, я его взаймы взял. Давайте, быстро меняемся. А то папа придет, он мой поступок не одобрит.
— Это ты, Пукси? — спросил Удалов. — Неловко как-то…
— Да скорей же, скорей, — поморщилась девочка.
— И тут же обратно, — сказал Удалов.
— Ну конечно, попробую и тут же обратно.
Удалов принял шарик, сжал в пальцах. Шарик был тяжелым и прохладным. Девочка вынула из кармашка платья такой же шарик и, протянув руку, коснулась им шарика Удалова. У Корнелия на мгновение помутнело в глазах, он зажмурился, а когда открыл глаза, оказалось, что он стоит не лицом к двери, как только что, а спиной, а перед ним знакомый полный мужчина средних лет с пшеничными редкими, вьющимися на висках волосами и круглым невыразительным лицом. «Господи, — понял Удалов, замирая от ужаса и восторга, — это же я! Какой прогресс!»
Руку холодил шарик.
— Спрячьте, а то потеряете, — сказало ему тело Удалова, в котором скрывался сынишка Попси-кона.
Удалов взглянул на свою ладонь и удивился, увидев, насколько она узка и бледна. Типичная ладошка девочки-подростка. Удалов спрятал шарик в кармашек на юбке — пальцы нашли его привычно. И тут же рука поднялась к виску и обнаружила там густые девичьи кудри.
— Вот это достижение! — сказал Удалов. Голос его оказался тонким и нежным.
А Пукси заметил голосом Удалова:
— Это самое интересное развлечение на свете. Хотел бы я завтра пойти в школу в таком виде. Может, вам нравится девчонкой быть? Я как из школы вернусь…
— И не мечтай! — сказал Удалов тонким девичьим голоском. — Я папе скажу.
В коридоре послышались тяжелые шаги.
— Ой, он идет! — сказал Удалов-Пукси.
Он бросился к раскрытому окну, перемахнул через подоконник и исчез. Удалов-девочка метнулся за ним и только увидел, как его родное тело пробирается сквозь кусты.
— Стой! — закричал он. — Отдай тело!
— Ты кто, девочка? — спросила женщина-экскурсовод.
Удалов обернулся. Горло его свела судорога. Страшно захотелось заплакать. Наверное, обладательница тела была плаксой. Он попытался вспомнить, где у него лежит носовой платок, но рука его коснулась девичьего бедра и в ужасе отдернулась…
— Неужели это ты, Корнелий? — спросил Попси-кон.
— Может быть, — сказал Удалов. — Я не знаю.
— Ты с кем поменялся?
Слезы хлынули из девичьих глаз Корнелия. Он произнес:
— Это твой сын… Он сказал: на минуточку…
— Ну, успокойся. — Толстая женщина обняла девушку за узкие плечики и прижала к себе. — Мы его поймаем,
— А если не пойма-а-а-аем…
Слезы буквально душили Удалова, хлестали из глаз.
— Ты сам виноват, — сказал Попси, — я тебя предупреждал!
— Но я на минутку… Он обещааааал…
К этому времени все домочадцы Попси-кона сбежались в гостиную, проклиная неразумного мальчишку и глубоко сочувствуя несчастному гостю. Однако Удалов все никак нс мог успокоиться, и тогда толстая обезьяна, в которой неизвестно кто в тот момент располагался, сказала так:
— Дорогой Корнелий Иванович, мы обещаем тебе, что найдем гадкого мальчишку и отнимем у него твое тело. Но я советую тебе использовать обстоятельства, в которых ты оказался.
— В каком смысле? — всхлипнул Удалов.
— Иди гулять, наслаждайся погодой и своей молодостью, нюхай цветы, ощути, насколько острее и тоньше стали твои чувства и органы обоняния. Гуляй, Удалов.
— Правильно, — сказал Попси-кон, — погуляй, друг. Мы виноваты не меньше тебя и не оставим тебя в беде…
— Никакая это не беда! — воскликнул попугай. — Считайте, что Удалов приобщился к нашим играм.
Удалов встал со стула, поправил юбочку и, звонко стуча каблучками, пошел к выходу. «В самом деле, — думал он, — все обойдется — ведь не на помойку мое тело выкинули, ну покажет товарищам и отдаст. А пока… Ну кто еще из моих земляков гулял в девичьем теле?»
В саду Удалов остановился перед цветущим кустом роз и вдруг, глядя на шелковые лепестки, на упругие бутоны, впервые в жизни ощутил нежность аромата и изысканное совершенство цветов. «Господи, — подумал он, — какая красота! Что же делал я все мои сорок лет? Почему этот немыслимый рисунок жилок на зеленом листе, почему эта уверенная завершенность траектории полета пчелы раньше проходили мимо моего внимания? Почему я раньше не понимал прелести живой природы? Вот идет юноша, черные волосы шевелит ветерок, глаза синие, глубокие, с вниманием и интересом замерли на мне, он замедлил шаги, вглядываясь в мое лицо. Я краснею?..»
Удалов резко отвернулся от юноши. Это черт знает до чего можно дойти!
В окно высунулась рыжая голова Попси-кона.
— Удалов! — сказал он. — Мы обзваниваем его друзей. Далеко он уйти не мог. У одного он уже побывал, но отказался поменяться телом. Что? — Попси-кон повернулся к кому-то внутри комнаты и исчез.
Удалов непроизвольно кинул взгляд на черноволосого юношу. Юноша не уходил. Бабочка, элегантно покачиваясь в струях душистого воздуха, опустилась на цветок, и Удалов залюбовался ею.
Толстая обезьяна вспрыгнула на подоконник.
— Беда! — сказала она. — Только что звонили! Этот негодяй поменялся твоим телом с подругой. Погоня продолжается!
Удалов не ответил.
А не все ли равно, подумал он, в какой оболочке находиться? Жизнь многообразна, и нужно познать ее тайны, пока не стал стариком и не потерял интереса к преобразованиям.
Удалов поправил юбку и медленно, расцветая девичьим стыдливым румянцем, направился к юноше.
— Здравствуй, — сказал он. — Ты здесь живешь?