Вис и Рамин
Шрифт:
Я падаю, пронзенный, помертвелый.
Смотрю - натянут лук ее бровей...
Красой своей срази меня скорей!
Хоть я с тобою разлучен судьбою,
Моя мечта останется с тобою, -
Мечта, которая когтит мне грудь,
То не дает вздохнуть, а то - заснуть.
Но без тебя к чему мне сон в постели?
Но без тебя вся жизнь моя - без цели!"
И долго он стонал, вкусив отравы,
Слезами оросив цветы и травы,
И вот среди нарциссов,
Внезапно сладкий сон его унес:
Дождь прекратился, падать уставая, -
В глазах иссякла туча дождевая.
В саду - о нет, в аду!
– нашло покой
То сердце, что изранено тоской:
Для сердца был целебен сад зеленый,
Дыханием любимой напоенный.
Так, обезумев, он лежал в саду,
А Вис металась в доме, как в бреду.
В огне ее волшебная краса,
Из глаз-нарциссов падала роса.
"Он близко!" - сердцем поняла влюбленным:
Ее ожгло железом раскаленным!
К кормилице, рыдая, обратилась:
"О помоги мне, мамка, сделай милость!
С меня сними оковы - и с ворот,
На сумрак мой пусть солнце свет прольет!
Как эта ночь, темна моя судьба.
Он здесь, любимый мой, но я слаба:
Ворота на замке, одеты сталью,
Он здесь, но он как бы за дальней далью!
Ах, лучше б разделяли нас просторы,
Чем эти цепи, стены и затворы!
Молю, меня от боли излечи,
Раскрой затворы, - принеси ключи!
Ты посмотри, как жребий мой жесток.
Навесили на сердце мне замок.
Но мне затворов и замков довольно!
Иль я не вправе жить свободно, вольно?
Изранена, - пылаю новой раной
С тех пор, как жить должна я под охраной.
Мой дух связал мой друг сладкоголосый,
Когда мои перебирал он косы.
В мои глаза как бы вонзил он стрелы,
Когда ушел - красивый, сильный, смелый.
Смотри, я в путах мускусных любви,
Смотри, от стрел глаза мои в крови!"
А та - в ответ: "Я не склонюсь к обману,
Хитрить, лукавить я теперь не стану.
Меня увещевал великий шах,
Его слова звенят в моих ушах.
Посмею ли раскрыть его затворы?
Мне страшен гнев его - ужасный, скорый!
Будь у меня и тысячная рать,
С Мубадом не смогла б я совладать!
К тому же клятву я дала владыке,
А клятвопреступленье - грех великий.
Стремись ты во сто крат сильней к Рамину,
Я сети козней все же не раскину.
К тому же шах - здесь рядом до поры:
Вблизи от города разбил шатры.
Мубад испытывает нас, быть может,
А испытав, придет и гнев умножит.
Я
Сегодня же он в полночь к нам нагрянет.
Не будем делать ничего дурного:
Дурным воздаст он за дурное снова.
От мудрецов пословица пришла:
"Одно лишь зло произрастет от зла".
Вис отвернулась, гневаясь: для слуха
Противно то, что молвила старуха!
Сказала мамка: "Свет моей души,
Сегодня перед шахом не греши.
Перетерпи одну хотя бы ночь,
А там рассудим, как тебе помочь.
Сегодня ночью я боюсь Мубада.
Пойми, его остерегаться надо.
Как я велю, сегодня поступи:
Бес искушает? Беса ослепи!"
Кормилица ушла, а Вис осталась,
В слезах, в смятенье по дворцу металась.
Но где просвет иль маленькая щель?
Как ей на крышу вырваться отсель?
В нее любви вселилась лихорадка,
Но озарила вдруг ее догадка.
От крыши до земли, из прочной ткани,
Висел широкий полог на айване.
Веревка крепкая спускалась вниз, -
Нашла лекарство от недуга Вис.
Она разулась и, как сокол ловкий,
Не поднялась - взлетела по веревке.
На крышу взобралась, дрожа от счастья,
А вихрь с нее сорвал венец, запястья.
Жемчужины рассыпались, блистая,
Сама - простоволосая, босая,
Сама - любовь от головы до ног,
Но без колец, браслетов и серег.
По крыше устремилась, точно птица.
Задумалась: а как же в сад спуститься?
Вот привязала к крыше покрывало,
На землю по нему спускаться стала.
Разорвалось - ведь внове то занятье!
–
За острый камень зацепившись, платье.
У Вис побились ноги от прыжка,
Хотя земля в саду была мягка.
Разорваны и пояс, и рубаха,
И шаровары у супруги шаха.
Не украшенья, а кровоподтеки
Являл ее прелестный стан высокий.
Она искала милого, блуждая
По саду, - обнаженная, босая.
Из ног, из глаз ручьями кровь текла,
Ее судьбу, скажи, сокрыла мгла!
"Найду ль цветок пленительный в саду?
Как я весну желанную найду?
Какая польза от моих стараний?
Найду ли солнце я в ночном тумане?
О вихрь ночной, внемли моей любви,
Хотя б на миг отраду мне яви.
О, если ты с безумьем страсти дружишь,
То и ко мне ты жалость обнаружишь!
Ведь ноги неустанные твои -
Не как мои, бессильные, в крови!
Тебе ль страшны далекие дороги?
Тебе ль бояться, что устанут ноги?