Вис и Рамин
Шрифт:
Не для тебя царя царей престол.
Сидеть на нем такому не пристало:
Ты царство завоюй себе сначала!
Ты больно прыток. Или ты привык
Так поступать, как дивов ученик?"
Вскочил Рамин, от боли побледнел,
Стал проклинать свой горестный удел.
Подумал он: "Душа моя дурная,
Смотри, как ты терзаешься, стеная!
От страсти к Вис измучившись сперва,
Теперь какие слышишь ты слова!
Что женская любовь?
На камне разве вырастет тюльпан?
С хвостом ослиным их любовь сравни:
Не станет больше, сколько ни тяни!
Ослиный этот хвост я долго мерил,
В любовь бесстыжих женщин долго верил,
Но хватит: вседержителю хвала,
Чья доброта прозреть мне помогла!
Я выяснил, - где хитрость, где искусство,
Где гнусный грех, где истинное чувство.
Зачем я тратил молодость напрасно?
Зачем я жил бессмысленно и праздно?
О горе: я познал судьбы немилость,
О горе сердцу, что к любви стремилось!
Клянусь, я задушить себя готов,
Но только бы таких не слышать слов...
Предательств и коварств покинь дворец,
Чтоб, опустев, он рухнул наконец!
Я от любви и горя изнемог,
Но, к счастью, для разлуки есть предлог.
Сто жемчугов я отдал бы заране,
Но только бы от Вис не слышать брани.
Я вовремя услышал злые речи,
Чтоб возжелать разлуки, а не встречи.
Но раз решился я расстаться с ней,
Мне эта злая брань всего нужней.
Я счастье получу без всякой платы,
Беги же, сердце, дом оставь проклятый.
Беги, беги от горя навсегда,
Беги, беги от вечного стыда!
Беги: мы будем жить отныне розно,
Беги сейчас, а после будет поздно!"
Так говорил Рамин с печальным сердцем,
Как будто рану обжигал он перцем.
А сердце Вис тогда от боли сжалось,
К любимому почувствовало жалость.
Раскаивалась в грубом разговоре:
"Зачем ему я причинила горе?"
Вот слуги - был приказ ее таков -
Сто тридцать ценных вынесли тюков,
Где было много злата и товара
Из Рума, из Китая и Шуштара.
По-своему прекрасны были ткани,
Своеобычна прелесть одеяний.
Как сам Рамин, сверкали те дары, -
Их отослала Вис в его шатры.
Затем велела, чтобы друг желанный
Надел чалму, наряд золототканый,
И, как влюбленных девушек ланиты,
Сияли яхонты и хризолиты.
Друг друга взяли за руки потом,
В тенистый сад отправились тайком
И начали беспечно веселиться
И ласками сладчайшими делиться.
От их
Душистым воздух стал от их волос.
То их пьянит любви игра и страсть,
То им разлуку хочется проклясть.
Ланиты юной Вис, что ярче солнца,
От слез кровавых - словно два червонца.
То воскресают их уста - рубины,
То умирает мир от их кручины.
О, сколько скорби есть в одном лишь взоре,
Одна душа, но в ней какое горе!
Увы, увяли кудри чаровницы
И у двоих кровоточат ресницы.
Сказала Вис: "Неверный, нежный друг!
Мой день зачем во тьму поверг ты вдруг?
Не так ты говорил со мной сначала,
Не так, а клятвой речь твоя звучала.
А ныне, мой пресыщенный, томимый,
Любимый убегает от любимой.
Но я - все та же, я - все та же Вис,
Все то же солнце, тот же кипарис.
Что от меня ты видел, кроме страсти?
Но от меня бежишь, как от напасти!
Узнав другую, ты влюбился вновь?
Зачем же губишь первую любовь!
Рамин, разлукой режущий меня,
Не превращай в посмешище меня!
Еще раскаешься, вернешься снова,
Но клятвенное ты нарушишь слово.
Свой лик ты отвернул от Вис? Ну что ж,
Начнешь мой лик искать - и не найдешь.
В разлуке пострадаем обоюдно:
Вновь сблизиться со мною будет трудно.
Теперь ты волк, - придешь овцой трусливой,
Теперь спесив, - как раб вернешься льстивый.
Ты закричишь, безумный, одинокий,
И прахом ног моих осыплешь щеки,
Из-за меня заплачешь ты, скорбя,
Как плачу я сейчас из-за тебя.
Но я не снизойду к твоим слезам,
Я за добро и зло тебе воздам!"
Сказал Рамин: "Господь моя защита,
И перед ним душа моя открыта.
С тобой навек я заключил союз,
Клянусь, я только недругов боюсь!
Из-за тебя живу я в вечном страхе,
Я стал противен собственной рубахе.
Я лань приму за тигра по ошибке,
Я крокодила вижу в каждой рыбке.
В своей любви я не пришел ко благу,
Скупятся облака, чтоб дать мне влагу.
Такую слышу брань со всех сторон,
Как будто мир на гибель обречен.
Мне дружба близких кажется враждою,
А прелесть женщин кажется бедою.
Когда меня водой теперь поят,
Мне кажется, что пью смертельный яд.
Одни лишь тигры снятся мне в ночи,
Драконы и кровавые мечи.
Боюсь, что шаханшах, властитель царства,
Меня убьет при помощи коварства.