Вис и Рамин
Шрифт:
РАМИН ВЛЮБЛЯЕТСЯ В ГУЛЬ
Хотя Рамин, являя знатность, доблесть,
Огромную теперь возглавил область, -
Что власть ему и ратные труды?
Рамин без Вис - как рыба без воды!
Он странствовал, любим подвластным краем,
Следил, чтоб мудро был он управляем,
Он посещал селенья, города,
Прогнав несправедливость навсегда.
Благоустроил он дела в Гургане
И жителей избавил от страданий,
Так
С орлами подружились перепелки!
Так весело он пировал в Амуле,
Что там в вине и реки потонули!
В стране Кумиш из-за его щедрот
Был днем и ночью радостен народ.
В Гурабе двигались на водопой
Со львами лани общею тропой.
Скакал он с грозной ратью в Исфагане, -
Подобной не было на поле брани!
Над Реем реяла его отвага,
Багдаду он принес добро и благо.
Мир словно сбросил долгих тягот бремя, -
И стало радостным людское племя.
Прошли обиды, и обширный край,
Казалось, превратился в вечный рай.
Навек исчезла зависть на земле,
Повсюду - счастья завязь на земле!
На всех лугах - бьют радости ключи,
У всех в руках - от всех богатств ключи!
...Случилось так, что витязь именитый -
Рамин - вступил в Гураб с веселой свитой.
Рафед, Шапур, знатнейшие вельможи,
Ему навстречу вышли в день погожий,
И на пиру в честь гостя полилось
Душистое вино из царских лоз.
Помчались на охоту утром рано.
Охотясь, веселились беспрестанно.
То забавляли их стрела и меч,
То лютня, кубок, сладостная речь.
То в чащах настигали львов лесных,
То в чашах пенилось вино для них.
Вот так, как я уже сказал вначале,
Они охотились и пировали.
Но был Рамин всегда тоской объят,
А сердце - как разрезанный гранат.
Когда стрелу хотел он в дичь метнуть,
Стрела любви в его вонзалась грудь,
И, прекратив охотничьи забавы,
Он проливал из глаз поток кровавый...
Однажды, возвращаясь на закате,
Увидел солнце предводитель рати:
Красавица была - как день весенний,
Как снадобье от мук и огорчений.
В державе красоты она - царица,
В ее лобзанье жизни смысл таится.
Ее ланиты - как цветущий сад,
Что тростниковым сахаром богат.
Чудесно волшебство ее кудрей,
А каждый завиток их - чародей.
Ее уста живой воды полезней,
Лекарство в них найдешь от всех болезней,
А губы, словно яхонты, блестят,
А зубы словно яркий свет плеяд!
Посмотришь, как абхазский лучник смелый,
Она
Шуштарская парча - ее ланиты,
И сладок рот ее полуоткрытый:
Одна губа - как роза молодая,
Жемчужина с хмельным вином - другая.
Светлей плеяд кушак ее красивый,
Круглей, чем лук, волос ее извивы.
Два пояска: один - для кипариса,
Другой как бы украсил стан нарцисса.
Гранату щеки уподобит мудрый,
Сравнит с цепями для влюбленных - кудри.
Нет, щеки - опьяненья родники,
А кудри - обольщения силки.
Снег, молоко, вино и кровь - ланиты,
Рот - жемчуга и сахар, с медом слитый:
Те - жемчугом кудрей окаймлены,
А в этом - жемчуга заключены.
Рабами служат сердцу сталь, гранит,
А стан стройней, чем тополь и самшит.
Хрустальный стан сердца влечет, блистая,
Как в ясной влаге - рыбка золотая.
Венец - алоэ, мускус благовонный:
Такой у самодержцев нет короны!
Как две колдуньи, полные красы,
До самых ног спадают две косы.
Нет, с неба к нам спустилась ночь сама,
Чтоб одурманить и свести с ума!
Парча бледнее этой красоты,
А серьги - будто на парче цветы.
Прелестный голос, гордый блеск и стать
Способны убивать и услаждать.
То - свежий сад, то - небо в ярких звездах,
Весна, когда пьянит душистый воздух!
Она казалась идолом прелестным,
Но созданным для нас царем небесным.
Да, прелесть, - но украшенная прелесть:
То на парче алмазы загорелись.
Она казалась рудником алмазов,
Сокровищницей из старинных сказов!
Красавицу назвал бы так знаток:
Клад жемчугов и мускуса исток!
Был виден блеск ее из дальней дали:
Блистанием любви глаза блистали.
Лицо - заря, венец - как отблеск лунный,
Плеяды - зубы, шея - месяц юный,
Как юности царица, смотрит властно,
Как жизнь, она желанна и прекрасна,
Пленительна, как свежая весна,
Как лань в степи - надменна и нежна.
А восемьдесят вкруг нее служанок -
Румиек, индианок, китаянок -
Как вкруг самшита полевые травы, -
Нет, звезды славят месяц величавый!
Увидев тополь одухотворенный,
Кумир, живой душою наделенный,
Рамин подумал, что сама заря
Сошла на землю, все животворя.
Ошеломленный, задрожал он вдруг,
Ослаб - и выпала стрела из рук.
Была душа Рамина смятена.
Кумир пред ним? Иль солнце? Иль луна?