Висельник и Колесница
Шрифт:
Только сейчас Максим заметил, что в гробу кто-то заключён – голова несчастного торчала наружу.
Сипели кости и жалобно плакали жилы. И граф, и полковник с трудом сдерживались, чтоб не выдать себя. Наконец все стихло, ужасающий Прозектор наклонился к устройству.
Узник что-то прошептал, но слишком тихо, чтоб быть услышанным.
– Громче! – рявкнул палач.
– Разве ты не знаешь? – послышался голос пытуемого. – Разве не слышал…
– Что? Что не слышал? – шумно задышав, спросил гигант. – Говори!
–
– Ах ты, сукин сын! – воскликнул Прозектор и, не мудрствуя лукаво, ударил пленника по лицу открытой ладонью.
– Разум его неизследим! – прохрипел пленник.
Огромные руки со вздувшимися фалангами схватились за рычаги «божественной машинки».
– Будет тебе, ехидна, неутомленный Господь! – взревел палач. – Я – твой Господь! Я и моя машинка, единый в двух ликах!
Скрежет и утробный стон поспешили подтвердить угрозы гиганта.
– Говори! – приказал гигант. – Говори, ехидина! Кого ты посылал в Орден?! Кто те лазутчики, что поглумились над ритуалом Посвящения?!
Ответа не последовало. Зато внезапно прозвучал страшный трубный глас:
– Немного перестарались, Прозектор?
Максим с Фёдором вздрогнули.
Палач неспешно и с достоинством подошёл к какой–то медной трубе, выступающей из стены, приблизил к ней лицо и произнёс учтиво:
– Слушаю вас, достопочтенный Гроссмейстер.
«Переговорная труба», – догадался Максим.
– Отто Шнорр! Мы столько гонялись за этим человеком не для того, чтоб подарить вам его в качестве новой игрушки. Уже больше месяца минуло с того дня, как неизвестные проникли в святая святых, а мы до сих пор остаёмся в неведении относительно опасности, угрожающей Ордену, – прогудела труба.
Гигант широко улыбнулся, будто прозвучала весёлая шутка:
– Не стоит беспокоиться, достопочтенный мэтр! Ещё вчера я получил нужные ответы, сегодня же хочу лишь удостовериться в их истинности.
– Тогда говорите скорее – что удалось узнать?
– Стоит ли раньше времени, ведь окончательное подтверждение пока не получено? Позвольте ещё немного поработать с материалом!
– Нет времени, Прозектор, – вздохнула труба, – да будет вам известно, что ко всем прошлым бедам добавилась новая: армия неприятеля вот-вот подойдёт к нашим стенам. Я принял решение покинуть замок.
– Нет-нет! – вскричал гигант, озираясь по сторонам, – а как же мои машины? Я их не брошу…
– Ропщете?!
Простой Батист опустил плечи и сгорбился.
– Я жду сведений, полученных от пленника, Прозектор, разве вы забыли об этом?
– Пытуемый никогда не встречался с интересующими нас лазутчиками, – немедленно затараторил палач. – Он не знает их имён, а равно цели, побудившей проникнуть на ритуал Инициации.
При этих словах Толстой, с исказившимся лицом, ткнул пальцем
– Я так и думал, – сказала труба. – Но вы правы: лучше лишний раз удостовериться в истинности показаний. Прозелит, Прозектор!
– Повинуюсь!
Простой Батист подошёл к машине
– А теперь попробуем по старинке, как это принято в святой инквизиции, – приговаривая так, он ловко разобрал устройство и извлек истерзанного человека.
«Да это же Николя Белье, брат мерзавца Франсуа», – узнал несчастного страдальца Крыжановский
– Ну-ка, – обратился Батист к ученику. – Расскажи, как устроена эта машина.
– Так точно, мастер, – мгновенно подобрался младший Белье. – Приспособление называется «Туника Бахуса»: оно, подобно прессу, коим давят сок из виноградной лозы, сжимает внутренности человека. Органы лопаются, но внешне это никак не проявляется, исключая кровь, выступающую из естественных отверстий…
Гигант захохотал.
– Естественных отверстий? Это ты хорошо сказал, малыш Франсуа! Погоди, позже я обучу тебя, как увеличить количество отверстий, и обделать все так, чтоб они сошли за естественные!
Продолжая ужасающе хохотать, Батист стал возиться у очага, позвякивая железом
– Веришь ли, в давние времена простые люди считали, что лжепророки и чернокнижники выходят из сапожников! Случись бунт, падение скота или еще какая напасть – средь женщин завсегда находили повитуху и зарывали ее живьем, а средь мужчин – непременно сапожника!
На столе рядком выстроились кошмарные инструменты, от недостатка света полковник не мог разобрать – ржавчина ли на них.
– А еще простолюдины полагали, что орудие, коим дьявол в преисподней обихаживает грешников – сродни инструменту сапожника, – продолжал палач. – И они не так уж неправы! Смотри же!
Он стал указывать толстым пальцем на предметы и лекторским тоном объяснять:
– Это рашпиль; видишь – вроде напильник, но нарезка уж очень крупная, это чтобы вызнать у пытуемого что-то крупное. Вроде того, что дурак считает небо голубым, а нам нужно, чтоб зеленым! Берем рашпиль и готово!
– Это выколотка; на ней можно размягчать нужную часть тела, а можно выколачивать заклепки из пытуемого. Ну-ка, зубрила, где у пытуемого заклепки? А-а сегодня закончим рано, придется показать еще и их.
– Вот это – стамеска; употребляется для выдалбливания мелких деталей. Плоский, сточенный на конце клинок очень полезен для памяти. Тут же всплывает дивное количество подробностей.
– Это скобель; вещь замечательная и интересная. Запомни, работу надо любить и вкладывать в нее душу! Скобель – вершина изобретательности нашего брата. Видишь поперечные ручки? Так вот, инструмент служит для снимания верхнего слоя с пытуемого.