Висенна. Времена надежды
Шрифт:
— А седьмой?
— Седьмой — серый. Уныние. Как ни утешай, все сожрет, сыто облизнется, и скажет: «Ты меня не убедил». Поэтому с жалобщиками и нытиками спорить ни в коем разе нельзя. Душу растравят, а толку грош, — вместо Рыжего Мага ответил Спарк.
— Ты их знаешь?!
— Так я и вправду твой мир видел?!
Оба возгласа раздались одновременно. Проводник ответил сперва Ахену:
— Я кое-что читал об этом. Да, Скорастадир, ты мой мир видел. Только ты прости, мне странно слышать от другого человека о вещах, которые
Нешуточно опечалился Великий Маг Леса. И так это показалось дико Ахену и Спарку, что они даже сделали полшага назад.
— Значит, миры вправду сходятся, — кивнул Скор. Яростно рубанул ладонью сырой воздух:
— Что же получается, Госпожу Висенну… вот этим вот отдать?! Бешеным змеям и свиньям? Серым, желтым, черным и трехголовым?
Молодой волшебник запустил пальцы в волосы цвета тумана:
— И правда, нехорошо выходит.
Проводник молчал, кутаясь в хауто да тэмр.
Стая Тэмр сдержала обещание. Спарк отсутствовал втрое больше, чем собирался. Несмотря на это, заимка встретила его в целости и сохранности. Грифон сел на опушке около полудня, взял уговоренную плату, и поднялся в обратный путь, едва не повалив Спарка ветром от мощных крыльев. А проводник побрел по лесу пешком, нагрузившись дорожными сумками не хуже вьючной лошади.
Очень скоро его окликнул дозорный:
— Стой, Спарк! Что ты там на горбу волочешь? Если подарки не забыл, так жди, я лошадей приведу!
«Ни тебе здравствуй, ни мне до свидания…» — Спарк свалил тюки на сухой пятачок, и облегченно вытянулся, прислонившись спиной к березе.
Дозорный — Некст — привел не лошадей, а всю ватагу. Все были здесь: живые, веселые и здоровые. Спарк только сейчас понял, как он боялся. Боялся узнать по возвращении: такой-то ранен, такой-то замерз в буране, пропал на охоте, убит в бою с поселенцами на Ручье… Ничуть не бывало! Спарка хлопали по спине и плечам:
— Ну, ты знатно съездил! Тут сразу этакое войско взялось!
— Нас на штурм и не допустили. Говорят, отвоевали свое. Ждите, вернется ваш — это они тебя имели в виду.
«Я их тоже имел в виду» — подумал Спарк. Рта раскрыть ему так и не дали:
— А Кони медведя песней разбудил. Идем на лыжах, он чегой-то мурлычет под нос. Тут из сугроба как рванет! Здоровый, быстрый! Поднялся на лапы, заревел, и как пошел ломать подлесок… Если бы не шлем, содрал бы мне волосы вместе с кожей. Я глядь налево, а Дален уже на осине! Мухой взлетел.
— Я стрелу наставил, ору: ложись! А медведь ревом забивает, Крейн меня не слышит, маячит. Наконец, извернулся, в ключицу попал. Зверь здоровый, Крейн его ножом в горло — хоть бы что. Мы врассыпную, он за нами…
— Сразу за обоими?
— Ну так, Крейн же его рубанул сразу надвое! Одна половина за ним, вторая за Кони.
— На
— Дален в те поры уже с ветки упал…
Гогоча на весь лес, пришли в заимку. Вымели пол, окатили водой. Принесли несколько еловых лапок, размяли каблуками: для духа. Ратин снял замок с винного сундука. Нарезали окорок. Некст похвалился мочеными ягодами: наткнулся на морошку под снегом, и собрал почти бочонок в самый лютый мороз Волчьего Времени. Сэдди снял с огня котел, разлил дымящуюся наваристую похлебку по мискам. Разобрали ложки, сдвинули кружки. И пошел пир горой — до сладкого весеннего вечера, когда все высыпали на крыльцо, считать звезды.
Спарк решил не откладывать до завтра:
— Я хочу стать Опоясанным Леса. Должность такая, вроде как послом и наместником. Мне надо учиться года два или даже три в школе. Вдали отсюда… — проводник осмотрел вечерний лес. Вздохнул. Сперва он считал домом шатер Нера посреди степи; потом Башню мастера Лотана, затем бревенчатую крепость на Волчьем Ручье… Наконец, всю окраину — Пустоземье. И гордился ведь!
А теперь придется привыкать к новому дому. «Если два переезда равны одному пожару» — подумал Спарк, — «То я уже дважды горел… И ведь еще сам переезд с Земли к Висенне!»
— Кто не хочет пойти со мной, тот пусть сердце не ломает. Снимем клятву, так, Ратин?
Атаман кивнул:
— Насильно мил не будешь.
— … И пусть себе идет, куда захочет. А кто со мной, тот человек Леса, признает законы Леса, и на разумное существо оружия не подымет, в какой бы шкуре оно ни встретилось.
— А как же разумного от неразумного отличить, к примеру, волка? — спросил коренастый Шен. Спарк вспомнил: Шен и его брат Фламин всегда тщательно ухаживали за своими копьями. Пока проводник листал память, отозвался Некст:
— Так ты вовсе ни на кого первым не кидайся. Если волк разумный, он тоже первым не кинется. Волки зимой говорили, у них закон такой. Правда, Спарк?
— Верно, — кивнул Спарк. — Первый закон Леса. Ничто не может быть сделано с кем бы то ни было, без согласия этого последнего. Нарушение данного закона считается насилием и карается Обрывом. Взявшийся за оружие не защищен этим законом.
— Больно уж благородно… — пробурчал Шен. — Когда я в порубежники ХадХорда хотел вписаться, мы в такие тонкости не входили.
— Неужели у нас окажется меньше совести, чем ее нашлось в волчьей стае? — Рикард намотал на кулак отросшие почти до бедер усы.
— Нет, это было бы постыдно, — серьезно отозвался Фламин.
— Завтра пойдем, деньги раскопаем. — Спарк посмотрел в темное небо, вспомнил, как Глант учил его находить невидимый полюс мира. «Не так давно я здесь, а смотри-ка ты, уже есть и что вспомнить…» Еще раз вздохнул:
— Как будто я дорогу к захоронке не забыл. Там немного. Но на три года хватит всем — если, конечно, золотом кабаки не мостить.