Вист: Аластор 1716
Шрифт:
Джантифф влил в себя мутную жидкость и едва сдержал гримасу отвращения — пойло отдавало мышами и пропотевшим старым матрасом.
— Хорошо пошло! — одобрительно отозвался Эстебан. — Пойло что надо! И тост у тебя что надо!
— Крепкий напиток, — согласился Джантифф. — А когда наступит столетие?
— Скоро. Остались считанные месяцы. Праздник будет хоть куда! Бесплатные игры, танцы на полотне, пойло потечет рекой! Я уж не забуду наварить про запас. Эстебан, ты где-нибудь присмотришь дюжину бидонов?
— Дорогуша, я тухтел на витаминке один-единственный раз —
— Значит, пойла не будет.
— А пластиковые мешки не подойдут? — предложил Джантифф. — В конце концов — была бы емкость, пойло хуже не станет.
Эстебан мрачно покачал головой:
— Уже пробовали. Аррабинские мешки текут — все текут.
Скорлетта размышляла вслух:
— У Сарпа завалялся бидон без дела — старому бездельнику лень даже пойло варить. Надо сблатовать Кедиду, пускай свистнет. Так, значит три бидона есть. А всячина откуда возьмется?
Эстебан вздохнул:
— Придется недоедать.
— Я тоже буду оставлять, — вызвался Джантифф, — если нужно.
Скорлетта подарила ему одобряющий взгляд:
— Другой разговор! Кто сказал, что иммигранты — прилипалы-кровососы? Только не Джантифф!
Эстебан задумчиво опустил веки:
— Знаю я одного умельца в Лиловом улье... так он примостился отливать протоквашу прямо из кормопровода — отменное получается пойло, прямо-таки забирает! Я мог бы приобщить к делу ведро-другое сырой протокваши, стоит попробовать.
— Что такое протокваша? — поинтересовался Джантифф.
— Сырье общепита, пульпа. Ее гонят по трубам с центрального кормозавода. В кухонном сепараторе происходит ее чудесное превращение во всячину, смолокно и студель. Не вижу, почему из протокваши нельзя было бы варить добротное пойло.
Скорлетта тщательно отмерила каждому еще по полкружки:
— Ну что ж, опять же... За Фестиваль! Пусть Коннатиг заставит лодырей, норовящих сесть нам на шею, заранее отправлять в Унцибал контейнеры с солеными огурчиками и перчеными колбасками!
— А пропунцеры пускай грызут прошлогоднюю всячину...
— ... и скармливают объедки Коннатигу! Он у нас равнее всех равных.
— Ему-то подадут жранину по спецзаказу из «Приюта», не беспокойся!
Джантифф спросил:
— Коннатиг приедет на Фестиваль?
Скорлетта пожала плечами:
— Шептуны едут в Люсц, его пригласят. Кто знает?
— Не приедет он, — отрезал Эстебан. — Думаешь, Коннатиг не понимает, что в поддатой толпе, орущей «Да здравствует эгализм!» и «Скоплению — равенство!», он будет выглядеть последним дураком?
— Ага, и частушки: «Наш Коннатиг пошабашит, похлебавши протокваши...»
— Вот именно. Что на это можно сказать?
— Ну, что-нибудь... Например: «Мои дорогие подданные! Весьма разочарован тем, что вдоль всей Унцибальской магистрали не расстелили красные бархатные ковры — у меня разболелись любимые мозоли. Хотя за пределами Аррабуса об этом почти никто не подозревает, здесь я могу откровенно признаться: я — блюдолиз. [14] Ну-ка, набейте
14
Блюдолиз: эпитет, на Висте потерявший традиционное значение и применяемый в отношении аррабинов, страдающих особым местным пороком, связанным с употреблением пищи.
Не осмеливаясь ни смеяться, ни возмущаться, Джантифф растерянно возразил:
— Что вы, в самом деле! Коннатиг ведет самый умеренный образ жизни.
Скорлетта презрительно усмехнулась:
— Льстивая пропаганда министерства аплодисментов и оваций! Никто на самом деле не знает, как живет Коннатиг.
Эстебан допил все, что осталось в синей кружке, и расчетливо прищурился, разглядывая бидон:
— Общеизвестно, что Коннатиг частенько исчезает из Люсца. Говорят — разумеется, это слухи, но дыма без огня не бывает — что как раз во время этих «каникул» Боско Босковитц [15] развлекается грабежами и пытками. Слышал, что совпадение этих событий по времени точно установлено, даже сомнений никаких нет.
15
Боско Босковитц: знаменитый старментер, почти легендарный персонаж, виновник множества извращенных, жесточайших преступлений. См. также Глоссарий, п. 3
— Любопытно! — отозвалась Скорлетта. — Кажется, Боско Босковитц содержит на какой-то вымершей планете тайный дворец с прислугой из отборных красавчиков-детей обоего пола, вынужденных потакать каждой его прихоти?
— Так точно! И не странно ли — Покров никогда ни в чем не мешает Босковитцу!
— Странно? Мягко сказано. Вот почему и я говорю: Скоплению — равноправие!
Джантифф с отвращением выпалил:
— Не верю ни одному слову!
Скорлетта только рассмеялась своим мрачным смехом:
— Ты молод и наивен.
— Не мне судить.
— Неважно, — Скорлетта заглянула в бидон. — Почему бы нам не закончить то, что мы так славно начали?
— Превосходная мысль! — поддержал ее Эстебан. — На донышке — самая крепкая брага.
Скорлетта подняла голову, прислушалась:
— Не успеем. Звонят — пошли в столовку. Потом проедемся, покажем город новичку — как по-вашему?
— Всегда рад прогуляться! После дождя посвежело. Как насчет Танзели? Ее можно захватить по пути.
— Само собой. Бедняжка, я ее не видела уже несколько дней! Сейчас же позвоню. — Скорлетта подошла к экрану и принялась нажимать кнопки, но безуспешно:
— Опять не работает! Дурацкое изобретение! Два раза уже ремонтировали.
Джантифф подошел к экрану, тоже понажимал кнопки, послушал. Потянув за кольцо защелки, он опустил откидывающийся на петлях экран, наклонился над ним.
Скорлетта и Эстебан стояли у него за спиной и неприязненно разглядывали внутренности экрана:
— Ты в этом разбираешься?