Витька с Чапаевской улицы
Шрифт:
— Можно даже платье снять, — ответил Гошка.
— Мы теперь вольные птицы, — прибавил Сашка.
— Привал, — скомандовал Гошка.
Стащили с себя тяжелые надоевшие рюкзаки и попадали на землю. С непривычки этот первый марш-бросок был утомительным.
Совсем рядом спокойно текла раздавшаяся вширь Синяя. У берегов было много камней, и вода, добродушно ворча, перекатывалась через них. В осоке шуршали стрекозы, всплескивала рыбешка. Над рекой плыли облака. У воды на ивовой ветке сидел дрозд и с тревожным любопытством смотрел на ребят. Рядом в гнезде примолкли голодные дроздята.
Гошка
— Погони нет, — сообщил он и повесил бинокль на шею. И от этого сразу стал важным и неприступным. В самый последний момент он прихватил бинокль из отцовской комнаты. Старший Буянов служил в кавалерии и в память об этом хранил старый полевой бинокль.
Витька Грохотов лежал в стороне от всех и смотрел на облака. Он все еще сердился на приятелей, которые нарушили уговор и взяли с собой девчонок. Ну ладно, Алка — она пищать не будет, а Люська? Да она уже сейчас еле дышит, а что дальше будет? К вечеру расплачется и будет проситься к маме, домой. Правда, мама ее вместе с кривым Толиком на Брянщине. Толик ловит своим розовым сачком белых бабочек и толкует с деревенскими мальчишками насчет поджога. Толик с раннего детства мечтает устроить какой-нибудь грандиозный пожар.
Гошка расстелил карту и с важным видом стал глазеть на нее. Коля Бэс лежал рядом и близоруко щурился. Очки отдыхали на рюкзаке. Около уха — картонная коробка, в которой тарахтели жуки. И это было для Коли самой приятной музыкой.
— Я что-то проголодался, — сказал Сашка. — Начинается… — проворчал Гошка. — Еще не отошли и на семь миль от города, а он уже голодный.
— Почему миль? — спросил Бэс. — На наших картах пока еще расстояния измеряются километрами.
— Мили — это романтичнее, — насмешливо заметил Витька.
— В миле один километр шестьсот метров, — сказал Гошка.
— А сколько сантиметров в дюйме? — спросила Алла.
— Он не знает, сколько метров в версте, — ухмыльнулся Витька.
— И я не знаю, — сказала Алла. — Сколько же?
— Приблизительно тысяча восемьдесят метров, — сказал Коля.
— Бэс, существует на свете такое, чего ты не знаешь? — спросила Алла.
Коля улыбнулся своей приятной смущенной улыбкой, которая сразу делала его лицо мягким, застенчивым, и ответил:
— Хотя Марк Твен и сказал, что, по-видимому, на свете нет ничего, что не могло бы случиться… Я так мало знаю, что удивляюсь всему на свете: этим жукам, стрекозам, траве, ветру, облакам…
— А я вот ничему не удивляюсь, — беспечно сказал Сашка. — Даже не замечаю все эти мелочи.
— Интересный ты человек, — задумчиво произнесла Алла, и непонятно было, к кому это относится: к Ладонщикову или Бэсу.
Гошка свернул карту и засунул в свой мешок.
— Следующий привал через восемь километров, — сказал он. — У деревни Сазоново.
— Через сколько? — жалобно спросила Люся.
— Командир дважды не повторяет команду, — ехидно заметил Витька.
— Кому не нравится, может вернуться домой, — сухо сказал Гошка.
Алла перекинула косу на спину и с любопытством посмотрела
— Так как насчет подзаправиться? — спросил Сашка.
— Привал в деревне Сазоново, — повторил Гошка и взвалил вещмешок на плечи.
— Слышал? — ухмыльнулся Витька. — Подтяни потуже ремень на своем толстом пузе и шагай вслед за командиром. Чего выдумал — подзаправиться.
— Я на ходу, — проворчал Сашка и достал из кармана кусок копченой колбасы.
Когда все двинулись в путь, Витька Грохотов затянул во все горло:
Шел отряд по берегу,Шел издалека,Шел под красным знаменемКомандир полка…ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ШЕСТЕРО В ЛОДКЕ.
Гошка просчитался: деревня Сазоново оказалась не в восьми километрах, а в семнадцати. До деревни в этот день не дошли. Сделали привал неподалеку от хутора, который на карте не был обозначен. Перекусив всухомятку, ребята до вечера так и не поднялись с места. Гошка храбрился, говорил, что нужно идти до деревни Сазоново, но и в его голосе не было уверенности. Все смертельно устали и слышать не хотели ни о какой деревне.
Сашка Ладонщиков к вечеру оборудовал удочку и засел в камышах. Немного погодя оттуда послышался его голос:
— Вить, костер запалил?
— А что, леща поймал?
— Поймаю…
Гошка отправился со своим биноклем ил разведку. Ночевать на берегу было мало радости. Эскадрилья за эскадрильей прибывали комары. С остервенелым зудом они набросились на путешественников. То и дело раздавались звонкие шлепки — это ребята лупили себя по плечам, лицу, убивая ненавистных комаров.
Люся Воробьева нарвала травы и положила на голые ноги. На руках у нее вскочили волдыри. Коля Бэс поймал одного комара и стал внимательно разглядывать. В это время сразу два пристроились на его лбу.
— Еще хорошо, что не малярийные, — сказал Коля. — Все в природе целесообразно, даже змеи, но вот к чему эти твари, я не знаю… Посмотрите, сколько их, и они совершенно не боятся смерти. Летят напропалую, в огонь, воду, куда угодно. У них почти отсутствует инстинкт самосохранения.
— А я не боюсь комаров, — подал голос из камышей Сашка. — Я на них внимания не обращаю.
— Это они на тебя внимания не обращают, — сказала Алла. — Ты слишком для них толстокожий.
— И жирный, — тонким голосом добавила Люся.
— Эй, принимайте рыбу! — крикнул Сашка и выбросил на берег крошечную плотвицу.
Алла наломала зеленых веток и раздала ребятам.
— Отгоняйте ветками, — сказала она.
Потом притащила сухих палок и охапку сена. Достала спички из рюкзака и в два счета запалила костер. Комары, почуяв дым, сразу отступили.
— Ты нас спасла от верной смерти, — сказала Люся, подсаживаясь к самому огню.
Витька Грохотов рассудил, что у костра ночь провести — это, конечно, романтично, но перед завтрашней дорогой необходимо выспаться. И он отправился подыскивать место для ночлега.