Витька с Чапаевской улицы
Шрифт:
— Ты еще и скромный, — очень серьезно произнесла Верочка.
Витька посмотрел на нее и рассмеялся:
— Какая ты черная! Настоящая эфиопка!
— А ты… папуас, — улыбнулась она.
Когда они пришли в село, где Витька познакомился с помощником коменданта Семеновым, уже светало. Дома в сиреневой дымке мрачно нахохлились. Прокричали два-три петуха — и снова стало тихо. Витьке не хотелось проходить мимо комендатуры, но другого пути он не знал. По огородам опасно — собаки поднимут лай.
Они шли по широкой улице, держась
Витька сжал Верочкину руку и прижался к забору. Часовой в любую минуту мог увидеть их. И в этот момент луна предательски вышла из-за облака и осветила улицу.
Часовой что-то вполголоса запел, повернулся к ним спиной и пошел за угол дома. Витька, держа девчонку за руку, быстро зашагал дальше. Из-под ног шарахнулась кошка.
До избы они дошли без всяких приключений. Оставив Верочку под высоким тополем, Витька отворил калитку и пошел по узкой тропинке к крыльцу. Сначала он постучал в дверь, но никто не отозвался. Сильнее стучать Витька не стал: с дороги могут услышать. Он подошел к окну и костяшками пальцев забарабанил в стекло. Колыхнулась занавеска, и замаячило чье-то бородатое лицо. Скрипнув, отворилась форточка.
— Кто там? — спросил глухой голос.
— Дядю Кондрата…
— Портки надену и выйду, гроб с музыкой, — сказал бородач.
Дядя Кондрат вышел босиком, в белой нижней рубахе и незастегнутых штанах. От него несло табаком и луком.
Витька все в точности передал, что просил Седой. Кондрат молча выслушал и вздохнул. Могучая грудь колыхнула рубаху.
— Повесили Федьку… царствие ему небесное. — Кондрат нагнулся и посмотрел Витьке в лицо. — Где-то я тебя видел?
— Я нездешний, — сказал Витька.
— Значит, это Тишкина работа, гроб с музыкой! Ну, дай срок, я его собственными руками, гниду, задушу! Он отправил на тот свет и Спиридона Громова, и Надюньку Кузнецову. Продажная шкура… А с виду такой тихонький, ласковый, гроб с музыкой!
— До свиданья, — сказал Витька.
— Погоди… — немного успокоился дядя Кондрат. — Пе-реночевать-то есть где?
— Нельзя мне здесь, — ответил Витька. — Меня полицай Семенов знает.
— До этого выродка тоже дойдет очередь!
— Я пойду, — сказал Витька, озираясь — его пробрал озноб, — а у немцев есть тут овчарки?
— Из райцентра привозят этих зверюг, а здесь нету.
— Это хорошо, — сказал Витька.
— Дай бог тебе здоровья, сынок.
— Дядя Кондрат, если можно, дайте немного хлеба! — попросил Витька.
— Пойдем в избу, — спохватился Кондрат. — Накормлю, тем бог послал.
Витька оглянулся и вздохнул.
— Не один я.
— Так зови и его, гроб с музыкой! Витька сбегал за Верочкой и привел ее. Дядя Кондрат посмотрел
— Сестра?
Витька не успел ответить.
— Ага, — опередила Верочка.
— То-то, гляжу, вы похожи, — сказал дядя Кондрат. — Оба чернявые, чисто цыганята.
Витька и Верочка так и прыснули.
— Знать, еще душа держится в теле, ежели хихикаете, — заметил дядя Кондрат, отворяя дверь в избу.
В потемках он нащупал на шестке коробок и зажег керосиновую лампу, но, видно вспомнив про светомаскировку, тут же задул.
— Давеча Гришке Попову в окно из карабина шарахнули, — сказал дядя Кондрат.
Он стащил с кровати одеяла и, кряхтя, занавесил окна. И лишь после этого зажег лампу и поставил на пол.
— Умыться бы, — вздохнула Верочка.
— Я посвечу, — дядя Кондрат взял лампу, и они вышли в сени, где висел рукомойник.
Когда вернулись в избу и сели за стол, Витька наконец узнал девчонку… Он вспомнил темную улицу, старую часовню, ярко освещенный гастроном и тоненькую фигурку девчонки с большой сумкой в руках. Три отважных разбойника в масках, вооруженные с головы до ног, окружили ее. Да, это была она, та самая девчонка, которая сама отдала им булки, кошелек и мелочь, что осталась в сумке. И еще просила, чтобы ее немножко зарезали, иначе тетя не поверит, что ее ограбили настоящие бандиты.
Она похудела, вроде бы глаза стали больше, но это была она.
— Ты что на меня уставился? — спросила девчонка.
— Я на икону смотрю, — сказал Витька, поднимая глаза. Над головой девчонки тускло мерцала большая икона в окладе — богоматерь с младенцем. Хорошо, что они были в масках… Вот было бы дело, если бы она его сейчас узнала.
— И вовсе не на икону — на меня ты смотрел… — Девчонка почуяла что-то неладное.
— Уж и посмотреть на тебя нельзя? — усмехнулся в бороду дядя Кондрат.
— Видите, теперь отворачивается! — сказала девчонка. — Я страшная, да? У меня нос в саже?
— Чистая…
— Нет, ты скажи, почему на меня так смотрел?
— Отвяжись! — сказал Витька. — Я вообще на тебя больше смотреть не буду.
— Дедушка, вы слышали, как рвануло? — спросила Верочка.
Витька метнул на нее сердитый взгляд и тихонько показал кулак.
— Громыхнуло где-то на путях, — сказал старик. — И зарево в окно ударило. Партизаны орудуют… Привыкшие мы к грохоту, гроб с музыкой!
— А мы думали, все в поселке слышали, как ты эшелон…
— Дедушка, а сколько вам лет? — поспешно перебил девчонку Витька.
Старик удивленно посмотрел на него.
— Какой любопытный… У меня уже внучата вровень с вами.
На печи кто-то завозился. Отдернулась занавеска, и выглянуло заспанное старушечье лицо.
— Кто это у тебя, Кондрат? — спросила женщина. — Ребятишки какие-то…
— Где у тебя снедь-то?
— Будто не знаешь? В чулане… Гляди, горшки с молоком не опрокинь, как давеча, медведь косолапый!.. Чьи ребята-то?