Витольд [алко-роман]
Шрифт:
Парила картошка в мундире, сдобренная сливочным маслом, укропом и крупной солью. Аккуратно разделанная селёдка, сбрызнутая уксусом и оливковым маслом, вытянулась двумя симметричными рядами брусков, припорошённых слегка луком, укропом и чёрным перцем из похрустывающей на оборотах мельницы. В отдельных посудинах разместились соленья. Квашеная капуста, заправленная маслом. Грузди и огурцы решили не резать, а закусывать ими в целом виде. Сало и хлеб нарезались тонко, для лучшего вкуса. Водку достали из морозилки, вместе с заиндевевшими рюмками.
Витольд вытащил с антресолей маленькую пластмассовую
Налили водку, тягучую как масло от морозильного холода, в ледяные рюмки.
– Ну, по первой!
Выдохнули, выпили и понеслось… Тосты перемежались с длинными разговорами и перекурами. Закусывали не спеша, с достоинством. Без голодной плебейской жадности к деликатесам. Дабы распробовать всё, что лежало в тарелках, со всей тщательностью. По отдельности, вкусов не смешивая. Гедонизм в чистом виде. В такие часы думать о том, что завтра будет плохо, совершенно не хочется.
Глава четвёртая
Если уж говорить по-честному, бывало пару раз, когда Витольду пришлось опохмеляться. Случилось это давно, в молодости ещё. На окраине Москвы.
Напоролись они как-то раз с друзьями на съёмной квартире палёной водки. А качественную, заводскую найти тогда представлялось задачей неразрешимой.
С утра Витольд со товарищи блевали дальше, чем видели. Кто постарше и поопытнее сходили за другой бутылкой, качеством получше. Наскоро поправили здоровье. Чего и настоятельно советовали сделать всем остальным.
Да не тут-то было. Налицо тяжёлое отравление. Водку не то что пить, даже смотреть на неё невозможно. Температура, красный туман перед глазами и пульс, бьющий молотом о стенки черепа. Желудок выбрасывал спазмами желчь и чистую воду. Так продолжалось весь день, до позднего вечера, эти метания из комнаты к унитазу.
Пришлось старших товарищей послушать. Хотя, когда наливали на кухне рюмку, – с души воротило от вида и запаха. Пить пришлось с дальновидной предусмотрительностью. Над унитазом. Содержимое рюмки как раскалённый металл скатилось по пищеводу и обожгло желудок. Через секунду всё его содержимое было исторгнуто наружу. Как только Витольд проблевался, его чудесным образом отпустило. Отдышался, пришёл в себя. Как рукой сняло.
Другой похожий случай запомнился Витольду тем, что не следует с похмелья полагаться на медицину. Нет, против врачей он ничего не имел. В медицину редко попадают откровенные бездари и человеконенавистники. Скорее всего, всё потому, что зарабатывают врачи мало. Вот и происходит с некоторыми профессиональная деформация. Тут совсем иное. Витольд считал, что все эти капельницы и дезинтоксикация со стороны пациента – читерство и самообман чистой воды.
Дело обстояло так: отравился на этот раз Витольд коньяком. Выпил совсем немного. Граммов триста. С трудом проснулся тем августовским утром. Блевал как заводная игрушка. Вышел из дома, купил на углу огромный полосатый астраханский арбуз. Еле дотащил в таком состоянии. Разрезал, начал поедать столовой ложкой перед телевизором. Вроде как оздоровительное мероприятие, снижение вреда
Однако лучше не стало. Даже наоборот. Может, дело и в арбузе оказалось. Превышенное содержание нитратов или чего там. Всё одно – хреново. И тут в телевизоре по бегущей строке мелькнуло: «Вывод из запоя на дому. Дезинтоксикация». Речь идёт о временах настолько доисторических, что вместо телефона был обозначен короткий номер пейджера. Витольд быстро надиктовал сообщение с адресом и цифрами своей мобилы. Рухнул ноющим телом на диван ждать.
Связь односторонняя. Ждать, когда перезвонят и позвонят ли вообще, да ещё в таком состоянии, адская духота за окном – дело тяжкое и муторное. Но никуда не денешься. Подыхать из-за какого-то палёного коньяка и арбуза на закуску ох как не хотелось…
Через час, к его радости, врачи перезвонили на трубу. Уточнили адрес, огласили ценник. Деньги существенные, но плющило так, что торговаться даже и не помышлялось.
В нервном ожидании докторов Витольд пару раз выходил на улицу. Проветриться, заодно и поблевать арбузом во дворе на свежем воздухе.
Приехали. Врач бородатого хипстерского вида, с внушающим доверие мудрым взглядом из-за стёкол роговых очков. Медсестра скромных манер, с незапоминающимся лицом – явный профессионал.
Доктор спросил:
– У вас, случайно, не желудочное кровотечение?
Как оказалось, он принял за это дело красные кляксы арбузной рвоты во дворе.
Измерили давление. Поставили капельницу. Разложили ампулы и шприцы. Начали. Протёрли плечо спиртом. Почувствовал лёгкое жжение.
– Потерпите, это кордиамин.
Выбрали что-то из ампулы в шприц и медленно начали вводить в шланг системы.
– Сейчас у нас реланиум пошёл.
Так бывает, когда в бане выходишь из долгой парилки и окатываешься холодной водой. Прохладная приятная волна вымывает из тела жар и грохочущий пульс. Становится тебе спокойно, расслабленно, хорошо. Причём всего лишь за считанные секунды. Вот только что лежал, помирал. А тут – раз, и жизнь неожиданно наладилась.
Далее врачи уже не спешили. Сменялись бутыли на мачте капельницы. Организм Витольда принимал внутривенно витамины и другие полезные штуки.
Ближе к финалу доктор поинтересовался, к скольким пациенту на работу. Услышав, что только к 14:00, врач молча кивнул медсестре. Та вколола хорошую дозу снотворного. Медики посоветовали немедленно ложиться спать и больше так не болеть. Деловито упаковали свой инструментарий и вежливо удалились.
Смеркалось. Витольд ворочался под одеялом, по-честному пытаясь заснуть. Никак не получалось. Как-то муторно и дёргано на душе. Тут снотворное начало действовать. Пришлось заварить крепчайший кофе.
Через полчаса он расположился в парке на скамейке. С громким хлопком сковырнул пробку зажигалкой. В три глотка выпил бутылку пива из горлышка. Смачно рыгнул в прохладный воздух августовской ночи. Не спеша достал из пакета вторую бутылку. Открыл. Отпил пару протяжных глотков. Вздохнув, свернул пакет и выбросил медленно и печально в урну. Но, оглядевшись по сторонам, успокоился. Потому как неподалёку мигали витринами ларьки круглосуточные…
Глава пятая