Витольд [алко-роман]
Шрифт:
Глава шестая
Советчиков типа Череша, с одной стороны, слушать в лом и неприятно. А с другой стороны, почему? Потому что и сам знаешь, без ушлых пропагандистов здорового образа жизни, что бухать надо завязывать. Только вот когда и как?
Иной раз соберёшься, а тут – бац! – выскочит праздник какой-нибудь или день рождения, или забредёт посреди ночи старый знакомый, грохоча парой бутылок в пакете.
Прокрастинация опять же. На душе становилось спокойнее от мысли, что лень и откладывание лучшей жизни на завтра – «наше всё». Илья Ильич Обломов, не поднимавшийся с дивана, безусловно, пример лютой крайности.
Да и вообще, ждать и думать: ещё чуть-чуть, немного позже, может, в следующем году или через пару лет – жить станет лучше и даже веселее. Такие мысли немного обнадёживали. Если бы не известия про «очередной кризис», «достижение дна» и советы из телевизора «потуже затянуть пояса».
Но даже при этом вспоминалось: «Долго запрягают, но быстро скачут». Что вселяло пусть и небольшую, но уверенность в ближайшем будущем.
Правда, иной раз наступала та самая унылая, безнадёжная пора. Непроходимая, липкая и тугая, как эпоксидная смола. И погода тут совершенно ни при чём.
В любое время года жизнь могла застыть в гладком, как зеркало, штиле. Ни единого дуновения ветра в паруса. Хотя больше это похоже на цугцванг за шахматной доской. Любой ход ведёт к поражению.
Но в игре на чёрно-белых клетках по правилам необходимо делать следующий ход. Лучше тот, что с наименьшими потерями. В реальной жизни, где правил значительно меньше, примерно то же самое. Но иногда самое лучшее – не делать никаких ходов. Вообще.
Переждать этот бесполезный штиль. Период жизни – скучный и беспросветный. Когда делать совершенно нечего. Хотя можно придумать, чем заняться. И даже начать что-то активно, но, скорее, суетно делать.
Однако опыт и интуиция подсказывают обычно в тот момент, что ни хрена из этих затей не получится. Потратишь впустую кучу сил, нервов и времени. А результата не будет вовсе. Сам на себя разозлишься и ничего больше.
Тот самый случай, про который Витольд прочитал в какой-то книге по философии: «Наказывается – действие». Или, как говорит один из его начальников: «В этой ситуации нам дешевле ничего не делать».
Думаете, Витольд уходил при этом в тоску и депрессию? Нет. Бухать по-чёрному, с горя, считал он последним делом. Тупым и бесполезным. Горю своему этим не поможешь. Лишь сильнее терзаться начнёшь.
А вот если, наоборот, употребить в меру, алкоголь давал почувствовать широту жизни во всех её проявлениях. От эйфории, воспарения духа и блаженного забытья до немного болезненного, но необходимого состояния похмелья. Полный спектр эмоций, которого так не хватает в вынужденном бездействии.
Но это до поры до времени. Как говорят опытные люди: «Пока звоночек не прозвенит».
Глава седьмая
В жизни бухающих людей такие «звоночки» трезвонят довольно часто. Типа велосипедных звонков в парке. Те, что вдруг раздаются за спиной. Резко, неожиданно, но ничуть не страшно. Двухколёсные водители на собственной мускульной тяге редко врезаются в пешеходов. И практически никогда с летальным исходом. Хотя иногда «звоночки» эти напоминают гудение пожарной каланчи. Или того хуже – набат смутного времени из чёрно-белого кино. Частый, тяжкий и тревожный.
Если кто вдруг подумал, что Витольду сразу же приходила на ум цитата из Джона Донна «А потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе», позвольте Вас разочаровать. Фраза до
А уж тем более страха и трепета. Многие ошибочно полагают, что цитата принадлежит Эрнесту Хемингуэю. Писателю, создавшему себе имидж отчаянного алкоголика. Мог ли какой-то там колокол его напугать? Люди, сильно пьющие, таких мелочей даже не замечают. Им о самих себе подумать некогда. Куда уж там об окружающей обстановке и посторонних шумах. А тут уважаемый писатель, большой человек – Хемингуэй. Слишком мелко для такой широкой натуры.
Опять же, возьмём список знаменитостей, умерших от алкоголизма. Для наглядности и узнаваемости – наших современников. Как школьное пособие, иллюстрированное картинками и текстом. И покажем его людям бухающим. Никого из них этот список особо не впечатлит. Хотя многие даже удивятся настоящей причине смерти, скользя глазами по знакомым фамилиям и портретам. Иные с некоторой гордостью улыбнутся, узнав, что давний их кумир тоже, оказывается, коллега по алкогольному цеху.
Если посвятить публику в подробности, её зябко передёрнет. Как только они узнают, насколько ужасным оказался финал многих знаменитостей. Талантливые, тонкие, интеллигентные люди «уходили», захлебнувшись собственной рвотой. Гибли в пьяных драках, получив под сердце ножом от случайного собутыльника. Падали пьяными, ударяясь виском о край кухонного стола. Умирали безвестно в одиноком запое, всеми забытые, в квартирах на окраинах городов. Тела вчерашних небожителей находили только через несколько дней. Только потому, что зловонный запах разложения начинал тревожить соседей.
Жизнь простого человека сама по себе – эксперимент и опасный аттракцион. Человек бухающий особенно склонен к опытам. Биохимического порядка. Жестоким и рискованным. Учёный и объект исследования в одном лице. К чёрту лабораторных мышей. Опыты строго на самом себе. Без наркоза, дублёра и страховки. Некоторые даже иногда доходят живыми до финала изысканий. Постановки самого сложного эксперимента. Задача которого, говоря высокопарно, повернуть время вспять. Проще говоря – завязать бухать совсем. Шарахаясь витиеватыми зигзагами проспектов, закоулков и тупиков своего жизненного пути, Витольд подошёл всё-таки к началу этого эксперимента.
Глава восьмая
Если Вы дочитали до этой главы и думаете, что сейчас Вам будет явлен точнейший рецепт, как Витольд проснулся в одно прекрасное утро абсолютным трезвенником, – хрен Вы угадали.
Как говаривал один старый знакомый Витольда, дальнобойщик с сорокалетним стажем, Игорь Валентинович: «С годами всё приходит. С годами…»
С ним вместе они работали когда-то в одной оптово-розничной конторе. Проще говоря, «коммерческой фирме», типичной для девяностых годов. Гоняли на КамАЗе по России и СНГ. Игорь Валентинович за штурвалом грузовика, а Витольд на пассажирском сиденье, экспедитором. «Экипаж машины боевой».
Свой стиль вождения Игорь Валентинович именовал так: «Тихо, по-стариковски, творчески».
Что на самом деле означало: не больше 70 километров в час, как предписывают ПДД. Если в пути заставала глубокая ночь и сил рулить дальше уже не хватало, обязательно останавливались. На предмет попить водки с устатку из ближайшего ларька. Без памяти задрыхнув часов на пять. Причём Витольд всегда пытался отказываться, но нарывался на стандартный ответ старшего товарища: «Не хочет, видишь ли, он!!! А ты думаешь, я хочу?! Стресс снимать обязательно надо!!!»